Антикиллер

Баркас повторно атаковал безоружную руку, но в ней вдруг оказался нож, и он едва успел отпрыгнуть. Майор перешел в контратаку: выпад, еще, еще, переброс ножа, снова выпад, удар ногой, опять выпад... Полукруглый мах... Кончик матового клинка достал до тела. Если бы нож или рука Литвинова были на два-три сантиметра длиннее, то из распоротого живота Баркаса вывалились бы кишки. Сейчас же он отделался кровоточащей царапиной чуть повыше пупка да испорченной адидасовской курткой.

Литвинов любил маховые удары, когда-то он до позвоночника рассек горло здоровенному моджахеду так, что страшная бородатая голова запрокинулась за спину. Но при взмахе приходится раскрываться, поэтому предпочтительнее короткие колющие выпады.

Именно так ударил Баркас, целясь в солнечное сплетение майора, но тот ногой отбил финку и пырнул пролетающего по инерции мимо человека в правый бок. Бригадиру повезло еще раз: высококачественная сталь вновь лишь порезала кожу. Тем не менее кровь текла по телу, пропитывая широкие штаны и оказывая угнетающее воздействие на психику Баркаса. Его боевой дух был сломлен, хотелось бросить финку и сесть на землю.

Литвинов ощутил перемену в состоянии противника. Наступил тот самый момент, когда можно заставить его выполнить любую команду.

«Бросай нож! Руки за голову, сесть на землю!» – уже просились на язык стандартные многократно выкрикиваемые за годы службы фразы. Но в памяти вдруг появился заточенный электрод, торчащий из округлившегося плодом живота женщины.

– Сдыхаешь, сука? – яростно спросил майор. – А как же САКОНБ? Забыл, что там написано? Работай!

Он ударил Баркаса в колено. Тот взвился от острой боли И нахлынувшей ярости. Специальный армейский комплекс ножевого боя предписывал сражаться до конца, но сейчас бригадиром руководило просто животное бешенство, накатывавшее после давней травмы черепа.

Раз! Раз! Раз!

Финка с силой рассекала воздух. Оскалившийся Баркас пер как танк, Литвинов пятился, пытаясь длинными выпадами увеличить дистанцию. Вдруг нога провалилась в сусличью или кротовую нору, отступающий майор упал на спину. Баркас бросился вперед для завершающего выпада, но Литвинов успел свободной ногой ударить его в промежность.

Действия бригадира утратили четкость и целенаправленность. С утробным стоном он повалился на опрокинутого майора, тот отбил финку и выбросил свой нож, мягко вошедший в грудь до самого ограничителя. Теплая, с характерным запахом струя крови обдала Литвинова. Он сбросил с себя обмякшее тело, на всякий случай проверил рану. В сердце, наповал. Потом осмотрел ногу. Высокий шнурованный ботинок спас щиколотку от перелома. Небольшой вывих – и все.

Литвинов встал. Он тяжело дышал, руки и ноги дрожали, комбинезон залит кровью. Но мучившая последнее время галлюцинация – электрод, торчащий из не успевшего родиться ребенка, – исчезла. И майор чувствовал, что навсегда. А потому испытывал облегчение.

* * *

Кровавая бойня на левом берегу многое изменила в расстановке сил криминального мира. Место Баркаса на «Супермаркете» занял Север. Воронцов поспешно уехал в Испанию заключать договоры о поставках мяса и цитрусовых. Ослабевшая обезглавленная группировка молча наблюдала, как по торговым рядам уверенно ходят Хромой и его люди.

Рынду известие о смерти Баркаса застало на «пятачке», где он время от времени подкармливался по старой памяти.

«Сдох, туда и дорога, – с облегчением подумал он. – Надо искать другого хозяина...»

Теперь он ходил ссутулившись и глубоко засунув руки в обвисшие карманы. В правом находился пружинный нож с острым клинком, в левом – граната «РГД-5».

Хондачев пригласил Лиса к себе, угостил кофе с коньяком и всячески демонстрировал: свое расположение.

– Вижу, я в вас не ошибся, – удовлетворенно произнес он. – У моего недруга настолько большие неприятности, что ему не до меня. Может, с него достаточно?

Лис качнул головой.

– Надо всегда доводить дело до конца.

– Что ж, вы специалист, вам видней... Что там в прокуратуре?

– Дело прекращено за отсутствием состава преступления...

– То есть?

– Я полностью реабилитирован, – пояснил Лис. – Против следователя и бывшего сослуживца возбудили уголовное преследование за фальсификацию доказательств. Но... Он вздохнул и развел руками.

– Бывшего сослуживца убили. Он работал начальником охраны у Воронцова.

– Вот как...

– Да. Следователь скорее всего выкрутится. Но нервы ему помотают.

Хондачев несколько напряженно улыбнулся.

– Рад, что у вас все хорошо. Возьмите документ о реабилитации. А то эти бюрократы в УВД отказываются выдать разрешение на оружие.

Лис кивнул.

– Но вы озабочены, – заметил банкир. – О чем вы думаете?

– Да так... Проблем много, – отговорился Лис. На самом деле он думал о Натахе.

«Интересно, кого она себе нашла? – размышлял он, вспоминая пепел у хорошо знакомой двери. – Кто у нее был тогда?»

* * *