Антикоррупционный комитет Сталина

Узнаем теперь аргументы тех, кто считает, что Феликса Дзержинского отравили. Впервые об этом заговорили в Советской России в середине двадцатых годов прошлого века. Понятно, что тогда это были только слухи, хотя, как говорится «дыма без огня не бывает».

Во-первых, умерший был верным союзником И.В. Сталина. Поэтому убить его могли лишь противники Сталина. В середине двадцатых годов прошлого века — это Лев Троцкий и его сторонники. В качестве доказательства сторонники версии убийства Дзержинского ссылаются на показания участников многочисленных судебных процессов.

Во-вторых, косвенный намек на насильственную смерть Дзержинского есть в мемуарах непосредственного участника тех событий — Анастаса Микояна:

«Летом 1925 г. я с женой и двумя малыми детьми был в доме отдыха «Мухалатка», который находится недалеко от Фороса в сторону Ялты. Я застал там Дзержинского с женой, Фрунзе с женой, которая была больна туберкулезом, старого революционера Феликса Кона с женой и некоторых других. Фрунзе был страстным охотником, поэтому он вскоре уехал в Азербайджан, в ленкоранские степи. Он рассказывал, что там были замечательные места для охоты.

С Дзержинским до этого я был знаком по деловым встречам. Здесь же мы сблизились, виделись ежедневно, гуляли в замечательном парке вокруг дома отдыха. Во время прогулок много беседовали. Настроение у всех было хорошее, отдыхали отлично…

Дзержинский уезжал с отдыха окрепшим, успокоенным.

Мы действительно хорошо отдыхали. Тогда еще не было таких острых политических проблем в партии, которые волновали позже. И хотя в нашей памяти свежи были впечатления от потрясшего нас горя, когда мы потеряли Ленина, мы были удовлетворены тем, что ленинские идеи все глубже проникали в народные массы, что ленинская линия одержала победу над троцкистской линией, что партия объединилась и все руководящие деятели партии (кроме Троцкого и его сторонников) сплоченно проводили ленинскую линию построения социализма в стране.

Однако осенью 1925 г. в Москве сначала в узком кругу Зиновьев и Каменев подняли знамя левой оппозиции… Это дело подогревалось больше Зиновьевым, который чувствовал, что почва все больше уходит из-под его ног. Он старался закрепить свое положение в руководстве. Его целиком поддерживала Ленинградская партийная организация, которой он руководил. Москва шла за Каменевым, поскольку Каменев руководил Московской партийной организацией.

Дзержинский… не терпел Зиновьева и Каменева, считал их очень опасными для партии и, видимо, предвидел, что дело может кончиться плохо. Он считал, что они играют такую же роль, как это было в условиях кризиса советской власти во время Кронштадтского восстания в 1921 г.

Человек эмоциональный, вспыльчивый, Дзержинский на заседании молчал (речь идет о заседании Оргбюро ЦК, на котором сторонники Сталина пытались призвать «зиновьевцов» к порядку, а те в ответ разразились потоком грубых обвинений и демонстративно покинули зал заседания. — Авт.), сдерживая свое возмущение, но чувствовалось, что он мог взорваться в любую минуту. Когда после заседания он в тесной раздевалке оказался рядом с Надеждой Константиновной, то не выдержал и сказал: «Вам, Надежда Константиновна, должно быть очень стыдно как жене Ленина в такое время идти вместе с современными кронштадтцами (Н.К. Крупская встала на сторону Зиновьева и Каменева в их конфликте со Сталиным. — Авт.). Это — настоящий Кронштадт». Это было сказано таким взволнованным тоном и так сильно, что никто не проронил ни слова: ни мы, ни Надежда Константиновна. Продолжали одеваться и так же молча разошлись в очень удрученном состоянии.

После этого заседания мы зашли к Сталину. В разговоре я спросил, чем болен Рудзутак, серьезна ли болезнь, так как на заседании его не было. Сталин ответил, что Рудзутак фактически не болен. Он нарочно не пошел на это заседание, потому что Зиновьев и Каменев уговаривали его занять пост генсека. Они считали, что на этом заседании им удастся взять верх и избрать нового генсека. По всему видно, что Рудзутак с этим согласился и не пришел на заседание, чтобы не быть в неловком положении, не участвовать в споре ни с одной, ни с другой стороной, сохранив таким образом «объективность», создать благоприятную атмосферу для своего избрания на пост генсека как человека, входившего в состав Политбюро, а не «группировщика».

…Объединенный Пленум ЦК и ЦКК в июле 1926 г. был последним партийным форумом, в котором принимал участие Ф.Э. Дзержинский. Это было время, когда старая троцкистская оппозиция объединилась с новой зиновьевской в одну группировку, развернувшую борьбу против ЦК партии и Сталина.

На пленуме было 11 членов ЦК, входивших в этот троцкистско-зиновьевский блок, что предопределило прямые столкновения по ряду острых политических вопросов. Каменев как нарком внутренней и внешней торговли и кандидат в члены Политбюро делал основной доклад. Сразу же после Каменева выступил Пятаков… Произвольно используя финансово-хозяйственные расчеты, он пытался доказать… неправильность политики партии в хозяйственной области.