Антикультурная революция в России

Забывают современные скульпторы и их заказчики (да и знали ли?): церковные каноны исключали круглую скульптуру и установку памятников святым. Храм, икона, фреска, плоская резьба, мелкая пластика, книжные украшения - вот основной набор древнерусских мастеров. Мне понятно, что снятие запретов и отмена атеистических изуверств побудили современных художников приложить своё дарование к прославлению подвигов молельников и подвижников православных. Я приветствовал установку памятника Преподобному Сергию в Радонеже и даже помогал скульптору В. Клыкову преодолеть запреты на его открытие. Радовалось моё сердце, когда во дворе Марфо-Мариинской обители (где проработал четверть века) тот же мастер с чувством меры и такта поместил изящную скульптуру Святой Елизаветы - основательницы монастыря княгини Елизаветы Фёдоровны. А дальше пошёл поточный метод изготовления штампованных поделок. И сегодня докатился этот поток до тихого посёлка Борисоглебский Ярославской области, где рядом со стенами прославленного монастыря Святых Бориса и Глеба намереваются воздвигнуть очередной церетелевско-данайский дар - десятиметровые бронзовые изваяния Преподобного Иринарха, благословившего Дмитрия Пожарского на борьбу со смутой, и воина-монаха Пересвета. Как специалист по древнерусскому искусству, без малого полстолетия посвятивший спасению и реставрации церковного культурного наследия, я обращаюсь к тем, кто благословил впавшего в монументальный угар Церетели: остановите беспредел, вспомните о евангельской заплате на ветхой одежде Борисоглебского монастыря...

Единожды солгав

Свобода слова, о которой мы все мечтали и которой упивались на кухонных посиделках в так называемую тоталитарную эпоху, обрушилась на Россию стихийно и нежданно, будто майский снег на расцветшие фруктовые сады. И сразу стало ясно, что сама по себе свобода эта отнюдь не самодостаточна, а скорее вредна и опасна, если ею пользоваться не во благо народное, а ради сиюминутной корысти новых хозяев жизни, присвоивших себе право на такую свободу. Вспомните, например, газеты, журналы и телеканалы конца 80-90-х годов, превратившиеся в мутную клоаку либеральной вседозволенности и беззастенчивой лжи, вместо того чтобы обеспечить объективное освещение происходящего в стране. Какие ушаты грязи выливали сорвавшийся с цепи коротичевский «Огонёк» и яковлевские «Московские новости» на тех, кто шёл не в ногу с «демократами», самозабвенно проклинавшими сталинский и брежневский режимы и возводившими почётные пьедесталы верным детям и внукам ленинско-троцкистской гвардии.

Сколько дифирамбов Бухарину, Тухачевскому, Якиру, Литвинову и другим разрушителям России было пропето слугами партийной верхушки, занимавшими главные места у номенклатурной кормушки. С какой щенячьей радостью перекрасившиеся журналы публиковали казавшиеся сенсационными, а на самом деле давно отшлакованные архивные документы о «героях», уничтоживших мировую и отечественную литературную и художественную классику, превративших подлинную культуру в экспериментальный суррогат, столь близкий и дорогой «комиссарам в пыльных шлемах» и «детям Арбата». Закрывали глаза борзописцы на тот факт, что родители этих детишек заняли дома, принадлежавшие ранее истинным арбатским старожилам, уничтоженным красным колесом революции. Возмездие, обрушившееся на их отнюдь не невинные головы со стороны бывшего подельника, превратившегося в тирана, стало законной платой за физическое уничтожение миллионов русских крестьян, лучших представителей отечественной интеллигенции, за пастырей православия, живыми закопанных в землю или сосланных на верную погибель на окраины бывшей империи. Вот их-то и славили писатели, режиссёры, актёры и публицисты, поспешившие поменять партбилеты на иностранную валюту.

Наводнившая книжные прилавки литература подменила свободу слова неприкрытой ложью, дешевизной формы, смакованием запретных тем и растлением подрастающего поколения. Особенно неприятно повели себя авторы мемуарного жанра, поспешившие, по меткому выражению Валентина Распутина, «вывалить чрева на всеобщее обозрение». Бог с ними, вралями и нарциссами. Исписанная бумага, как говорится, две копейки пуд. Но когда, ублажая себя любимых, они возводят напраслину на людей высоко духовных, сумевших и при большевистском режиме остаться нравственными ориентирами, невольно хочется одёрнуть клеветников, порочащих подвижников, ушедших из жизни, а потому сраму не имущих.