Антиквар

— Подтверждаю. Я ведь уже говорил — не далее как вчера имел удовольствие приобрести у нее картину. Тогда, собственно, и состоялось знакомство. Документы не оформлены пока, тоже объяснял, но если надо — могу объяснить подробно. Знаете, ребята, я ведь не первый год занимаюсь антиквариатом — здесь нет криминала, поверьте. Странная история — это правда. Но не криминальная.

— А в чем странная?

— Это долго. Но если будете слушать, могу даже сварить кофе.

Идея попить кофе пришлась сыщикам по вкусу.

И слушали они внимательно.

А чего бы, собственно, не слушать?

История была захватывающая, даже для ушей искушенных. Для них, пожалуй, в большей степени, потому что изысканная была история, хоть и кровавая — тонкая и романтичная.

Однако ж закончилась.

— Стало быть, картину Щербакова принесла вам вчера, прямо в Центральный дом художника. На антикварный салон. И передала практически безвозмездно, руководствуясь, так сказать, благородным порывом. Картина-то, по идее, ваша. Я правильно излагаю?

— Абсолютно, но в отличие от меня — коротко.

Улыбчивый опер в этот момент шутки не принял или не заметил.

— Игорь Всеволодович, сейчас я задам вам вопрос, который уже задавал. Не удивляйтесь: в нестандартных ситуациях люди иногда путаются во времени, даже совсем недавнем. Итак, Щербакова с картиной появилась именно вчера, второго ноября, в субботу?

— Да.

— Вы категорически в этом уверены?

— Послушайте, ребята, не дебил же я! Салон работал вчера первый день. Собственно, вчера он открылся.

Понимаете? Не великое, конечно, но все же — событие.

Трудно спутать. Но может, вы уже объясните, в чем дело?

— Дело, Игорь Всеволодович, заключается в том, что второго ноября, в субботу, около десяти часов утра, Галина Сергеевна Щербакова была убита в своей квартире. Картина «Душенька», которой она очень дорожила как памятью об отце — боевом партизане. Герое Советского Союза, похищена. Такие дела, Игорь Всеволодович.

— Каком еще отце? При чем здесь партизан и Герой Советского Союза?! «Душеньку» мой отец привез из Германии, и до самой его гибели она находилась в нашем доме.

— Это, конечно, вопрос. И ответить на него, возможно, придется — ниточка, как говорится, может привести в далекое прошлое. Но — косвенный. Потому что убийство совершено в настоящем. Буквально вчера.

— И существует еще одно пренеприятное обстоятельство. Галина Сергеевна Щербакова вела дневник, очень подробный, надо сказать, так, знаете, по-стариковски: «проснулась, думала, по дороге в магазин встретила… Потом читала. Толстой иногда волнует меня, как раньше…» Так вот, в этом самом дневнике она не раз и не два — многократно упоминает о том, как вы атакуете ее с просьбой продать «Душеньку», а она все сопротивляется соблазну. И вот ведь какая незадача, Игорь Всеволодович, аккурат в среду, то бишь за три дня до смерти решилась-таки старушка расстаться с реликвией. Позвонила вам — подробно, кстати, описала ваше ликование. Вот. А встретиться договорились у нее дома, второго, в субботу. Она и про салон не забыла, написала, что вы попросили увидеться пораньше, чтобы успеть к открытию. И — похвалиться перед коллегами. Такие вот откровения… с того света.

— Бред какой-то. Полный бред. Бред. Я ничего не понимаю…

— Вот и не переживайте особо прежде времени. Случаи — они, как известно, бывают разные. А у старушек вроде нашей потерпевшей очень часто едет крыша. И далеко уезжает, должен заметить. Женщина, которая назвалась Галиной Сергеевной, вполне может оказаться преступницей, убийцей, мошенницей на доверии, вообще черт знает кем. Тогда копать нам — не раскопать.

— Но она ведь даже денег с меня не взяла!..

— О, Игорь Всеволодович! Сами знаете, где бывает бесплатный сыр. Неизвестно, в какую мышеловку вас пытаются заманить. Но как бы там ни было… И как, откровенно говоря, нам ни жаль, на данный момент вы — один из подозреваемых по делу. Потому прошу, как говорится, проследовать за нами. Не думаю, что надолго. Побеседуете со следователем, тот оформит протокол и, вероятнее всего, изберет мерой пресечения подписку о невыезде.

— Да ладно тебе человека кошмарить! Подписка, Игорь Всеволодович, можете даже не сомневаться. Так что в жизни вашей мало что изменится. Переживания, конечно, тревоги… Но если совесть чиста — простите уж за банальность, — чего колотиться-то? Ну, поговорите для собственного спокойствия с каким-нибудь адвокатом. Наверняка есть знакомые или приятели в этой сфере…

Москва, 3 ноября 2002 г., воскресенье, 14.17

— О, Елизавета! А мы уж собирались вам звонить.

Решили, может, передумали или — дела…

— Какие же дела в воскресенье? Хотя, наверное, многие теперь работают без оглядки на календарь. Я, собственно, и погорела на этом. Решила, в воскресенье машин мало, домчу минут за сорок — пятьдесят. Выехала за час — и вот результат. Простите.

— Не страшно. Сегодня все опаздывают. А вы в такую погоду сами за рулем. Не боитесь?

— Бывает не по себе, стараюсь не думать, да и привыкаю понемногу…