Антиквар

Включил свет в одной комнате, в другой — шторы, слава богу, плотно задёрнуты. Безукоризненные чистота, опрятность и порядок, как обычно. Последний раз он здесь был всего неделю назад, поэтому ориентировался легко: планшетка с теми орденами, что он оставлял старикану, конечно, в секретере… ага, вот она, родимая… из семи орденов осталось шесть, значит, «Савушку» Никифор таки продал… денег от него, правда, уже не дождаться, но наплевать, коли обретаешь гораздо больше, ладно, пусть планшетка пока на прежнем месте и лежит, не до неё…

Крохотная спальня (где вообще ничего интересного с точки зрения антиквариата, кроме настольной лампы конца сороковых: круглый матерчатый абажур, бронзовые серпы и молоты с дубовыми листьями, когда-то такие стояли в начальственных кабинетах). Обширная гостиная. Вот тут антиквариат в некотором количестве присутствует, но наблюдаем мы сущий мизер, тот самый пресловутый середнячок. На ковре над диваном — кавказский кинжал (дореволюционная работа, в серебре, но, в сущности, ровным счётом ничего особенного) и драгунская офицерская шашечка образца восемьсот восемьдесят первого дробь девятьсот девятого: не золотое оружие, не наградное, клинок без травления, словом, стандартная «селёдка», именно такую в своё время генерал Коржаков и подарил Майклу Джексону — по поводу чего тупые журналюги подняли хай на всю страну, уверяя, будто речь идёт о каком-то несказанном уникуме. Хотя цена этому ширпотребу максимум три штуки баксов в базарный день, и раздобыть их при нужде можно охапку, не особенно и напрягаясь. Нашли уникум, уроды…

Аккуратная незастеклённая этажерочка, где выстроены в безукоризненном порядке штук тридцать фарфоровых фигурок — снова ничего раритетного, в основном «элфэзэшки», самые старые — ровесницы Смолина, хотя на непосвящённого, конечно, впечатление производит…

Чёрная рамка, где на квадратном метре тёмно-вишнёвого бархата укреплено штук сорок медалей. Лабуда, если честно — конечно, сыщется среди них и начало двадцатого, и конец девятнадцатого, и даже середина означенного, но опять-таки ни тени уникального, все эти регалии вешались чуть ли не каждому второму в своё время, чеканились тиражами громадными, самой дорогой цена баксов двести, зато смотрятся…

Смолин хмыкнул: насколько всё-таки одинаковым зигзагом путешествовали у них с Кащеем мысли насчёт «кроличьего огородика» — а впрочем, удивляться нечему, чуть ли не всякий себе оформил бы такие вот «отвлекалочки»…

На консольке в углу — здоровенная коняшка из потемневшей от времени бронзы. Идиллически стоит себе у изгороди, спокойно пялится вдаль, насторожив уши. Хорошая коняшка, лет сто ей, не меньше — но ведь не Лансере, ох, не Лансере…

Смолин глянул на часы. Он уже четыре минуты находился здесь, а в дверь никто не ломился, не грохотал по лестнице берцами, не обкладывал — пожалуй, и обойдётся, а? Взять, конечно, могут и на выходе, так оно надёжнее, чтоб непременно с поличным — но телефон-то молчит. Правда, могли давно уже повязать и мужиков… стоп, стоп! Это уже нежное дыхание паранойи — ну какого лешего кто-то будет вязать людей только за то, что они сидят в машине у подъезда, ничего не нарушили, ни они не в розыске, ни машина…

Прикрикнув мысленно на себя, Смолин повернулся к книжной полке — их тут было четыре, но его интересовала только одна. Аккуратно вынул четыре тёмно-зелёных тома Диккенса — с девятого по двенадцатый. Открылась прямоугольная дверка, светло-коричневая, с чёрной каймой, на вид похоже на крохотный сейф, благо и замочная скважина имеется. В которую идеально входит третий, самый маленький ключ со связки.

Дверца исправно открылась — но там оказались не полочки, а, как обещалось, десять чёрных квадратных кнопок. Нажимаем, как наставляли — семь, три, семь, ноль…

Раздался звонкий металлический щелчок, ничего вроде бы не изменилось, но, легонечко потянув на себя полку (там с обеих сторон два удобных крючочка были прочно приделаны, якобы какие-нибудь маленькие картиночки вешать, а на самом деле — ручки), Смолин почувствовал, что она подаётся, накатывается на него.

Приналёг. Вскоре весь стеллаж, шириной около метра и высотой вровень с остальными, неподвижными, отделился от соседних примерно на метр, а там встал прочно. Обойдя его, Смолин заглянул с изнанки. Ага, вот оно что — внизу и вверху по два толстых металлических штыря, судя по виду, стальные, выходят из пазов, выдвигая полку в комнату… Добротно сделано. Что ж, большую часть жизни Кащей был технарем, и неплохим, достаточно высоко поднялся к пенсии на «Шантармаше». Квартиру эту он купил году в восемьдесят восьмом — и сразу же, надо полагать, переоборудовал. Вполне возможно, в одиночку, собственными руками, он тогда был весьма даже крепок, помнится. И никто за двадцать почти лет не догадался, что квартира-то трёхкомнатная…

Смолин вошёл, нашарил выключатель именно там, где ожидал. Ну да, обычная комната, шторы задёрнуты, посреди — удобное кресло, и более никакой меблировки, разве что высокий шкафчик в дальнем углу. Зато по стенам, по стенам…