Антиквар. Бестужев. Бешеная. Мамонты. Сибирская жуть. На то и волки

Ее без нужды поддерживал под локоток лощеный молодой человек, чья физиономия смутно ассоциировалась у Данила с «Клейнодом». Видел эту вывеску в котором-то из личных дел.

— Друг мой, погуляйте пару минут в некотором отдалении, — тихо распорядился Данил.

Лощеный, вопреки ожиданиям, не проронил ни слова — очень понятливо кивнул и отошел в сторонку, под дерево.

— Вы за мной? — вырвалось у нес.

— Ну, как сказать, Вера… — произнес Данил со всей необходимой в данной печальной ситуации мягкостью. — Я, так сказать, в широком смысле…

Порасспросить, осмотреться, уладить формальности… Дела, как гром с ясного неба…

— Как гром… — повторила она с гримасой вместо улыбки.

Данил ее в свое время неплохо изучил, в профессиональном смысле понятно, поскольку жена человека типа Климова — это, помимо прочего, еще и Фактор.

Тот самый фактор, что наряду со многими другими просто не может не влиять на работу данного профессионала. Хороший шеф обязан просчитывать все факторы, влияющие на работу подчиненных, и знать их назубок…

Сейчас она не походила па себя. И дело тут не в печальных новостях, ошеломлении, горе…

Она боялась. И вот так, с ходу, пока что решительно не определить: кого? чего? Но страх был, несомненно. Ее, вульгарно выражаясь, едва ли не колотило от страха — уж такие-то реакции Данил должен был отмечать и опознавать.

Боялась. Человек его опыта не мог не заключить с ходу: Вера Климова-человек, охваченный страхом. Что автоматически открывает простор для домыслов, версий и комбинаций…

— Меня вызывали, вот повестка… — принялась она рыться в сумочке. — Говорят, нужно забрать…

— Не надо, — сказал Данил, накрыв ладонью ее запястье. — Мы все сделаем сами, уже есть договоренность… Багловский сделает…

При упоминании о Багловском у нее ни одна жилочка на лице не дрогнула не в Багловском тут дело…

— И все? — спросил он. — Они вас только за этим вызывали?

— Да, насчет другого уже вроде бы все обговорено… Вчера чуть ли не весь день…

— Как вообще все случилось? — спросил Данил мягко.

— Представления не имею…

Ага! Существуй какой-то прибор, которым можно на манер градусника измерять страх, стрелка непременно скакнула бы на несколько делений… У Данила знакомо и неприятно ворохнулось в груди что-то холодное, уж никак не сердце. Каждый по-своему переживает ощущение нехорошего предчувствия — лично у него именно так и происходило.

Что-то тут нечисто. Ох как нечисто. Тривиальные штампы, сплошь и рядом влекущие самые нетривиальные ситуации и последствия. Как бы там ни было, здесь с ней работать никак нельзя.

— Молодой человек! — Данил поманил лощеного и, когда тот с достоинством приблизился, тихо распорядился:

— Поймайте такси, отвезите даму в «Клейнод».

Я там скоро буду.

Тот кивнул и скрылся за углом. Достав монету и держа ее так, чтобы хмыри из «девятки» не видели, что у него в руке, Данил спросил:

— Вера, это вам знакомо?

Она всмотрелась —Данил повернул монету сначала одной, потом другой стороной, — пожала плечами:

— В первый раз вижу…

Монета, такое впечатление, у нее как раз не вызывала ни тени нового страха и уж, безусловно, не усиливала страхи прежние.

Данил двумя пальцами опустил монету в карман:

— Сергей, часом, в последнее время нумизматикой не увлекся?

— Нумизматикой он как раз не увлекся…

— Судя по тону, увлекся чем-то другим? Или — кем?

Молчание. И снова — ни тени страха. Нового, имеется в виду.

— Ну ладно, — сказал Данил. — Побудьте на фирме, идет? Я туда приеду чуть попозже, мы поговорим…

— О чем? — опять-таки вырвалось у нее. Пресловутый крик души, как выражались иные классики. Любопытно…

— О случившемся и о будущем, — мягко сказал Данил. — Вера, я понимаю: что тут ни скажи, все будет не то… Вы уж крепитесь, сделаем все, что в наших силах…

Он помог ей сесть в подогнанный лощеным синий «москвичок» и еще несколько минут курил возле крыльца, пока не дождался Пашу, лучившегося самодовольством.

— Ну что, синьор Казанова? — спросил Данил, чтобы сделать помощнику приятное.

— Порядок. Сегодня вечером отправляемся в дансинг…

— Сиречь?

— В клуб «Янина», потанцевать, а далее по обстоятельствам.

— Что так убого? — спросил Данил. — Звал бы уж в «Короля Яна» или «Жемчужину», что я тебя, ради дела в бабках ограничиваю?

— Олеська — девочка чопорная. Не та, видишь ли, репутация у названных вами, шеф, заведений. Следователю прокуратуры там показываться невместно.

— Господи, куда мы попали… — хмыкнул Данил. — Сплошные буквы «пы» — патриархальность, пастораль… Пошли за машиной.

Они без хлопот отыскали пожилого капитана Модзелевича, усатого и меланхоличного, и всего через пять минут, подмахнув пару бумажек, были допущены к белой «четверке», стоявшей в дальнем углу обширного внутреннего двора.

— Вот, — констатировал вислоусый капитан. — Передний бамперочек слева помят, так оно так и было. Такой ее и нашли, в протоколе должным образом отражено. Бензина в баке имеется примерно четверть, можете уезжать своим ходом. Конечно, если права имеются…

— Имеются, — сказал Данил. — Предъявить?

— А предъявите для порядка, — кивнул капитан-буквоед. — Мало ли, еще с гаишниками неприятности получатся…