Антикварная история

Маша посмотрела на экран. Она найдет обязательно. Не может не найти.

Она вернулась

Уже три дня дела в фирме шли из рук вон плохо, и это было самое непонятное.

Большинство сотрудников, исключая двух, не сдюживших температурные перепады декабря, были на месте, техника ломалась в рамках дозволенного, платежи проходили вовремя, и даже брезжила вполне реальная надежда на приличную премию к праздникам.

И все же Вадима не покидала уверенность, что все плохо. Он начинал злиться с утра и продолжал до самого вечера. Он был недоволен всем и всеми. Сотрудники при его появлении втягивали головы в плечи и недоумевающе переглядывались. Никто не понимал, чего начальник лютует и бесится.

Наконец он догадался, что его злобность отрицательно сказывается на работе компании, и, здраво поразмыслив, решил устроить себе незапланированный выходной. Это было глупо. Кто отдыхает в конце финансового года?! Однако продолжать ходить на работу и изрыгать на сотрудников столбы драконьего пламени было еще хуже.

С вечера он выключил телефон, выпил грамм триста коньяку, досмотрел до конца какой-то мистический и до невозможности дурацкий сериал и завалился спать с блаженной мыслью не просыпаться до обеда.

Когда до него долетел резкий дребезжащий звук, он долго не мог сообразить, почему звонит выключенный телефон. Минуты три он слушал, а потом встал и пошел на противный звук.

Оказалось, мерзкое гудение раздавалось от входной двери. Вадим еще минуту раздумывал, стоит ли открывать, но потом все же собрался с духом и с силой распахнул дверь.

– Черт побери! Вам что… – успел произнести он и застыл, недоуменно глядя на Марусю.

– Привет. Я звонила тебе на работу. Там сказали, что ты наверняка дома. Не заболел? – скороговоркой выпалила она и смахнула с волос растаявшие снежинки.

– Дождь кончился? – спросил Вадим.

– Вчера. Сегодня снег валит и холодно, – ответила Маша и потопталась на коврике.

– Ну проходи, раз холодно.

Он повернулся и пошел в глубь квартиры.

Он на нее обижен за то, что уехала с Ширяевым. Это хорошо или плохо?

Маша протопала в комнату и встала на пороге, глядя, как угрюмый хозяин скидывает на пол какие-то бумаги, освобождая для нее место на диване.

Должно быть, все-таки хорошо: если бы он был к ней равнодушен, не стал бы так откровенно злиться.

– Я по делу пришла.

– Да ну? Что за дело такое? Важное?

Он поскидывал бумаги и, указав ей на диван, отошел к столу.

Маша решила, что не позволит вывести себя из равновесия и лишить айкидошной стойкости.

Она села и достала из рюкзака ноутбук.

Вадим усмехнулся. Дежавю. Странно, но вся злость, которая допекала его последние дни, вдруг куда-то улетучилась. С чего бы это?

– Помнишь, мы читали судебный протокол? Сослуживцы Соболева отмечали, что полковник никогда не расставался с тремя вещами – наградной саблей, золотым портсигаром с вензелем Николая Второго и медальоном, который подарила ему жена. Вспомнил?

Она вскинула на него глаза. Он кивнул.

– Так вот. Я посидела в архиве и нашла в Измайловской летописи информацию, что в середине февраля шестнадцатого года части Измайловского полка перевели на Северный фронт и оставили в резерве на несколько месяцев. Пасху измайловцы встретили в Прели. Сейчас город называется Прейли. Это в Латвии. Офицеры поселились в барской усадьбе. Туда к Николаю Соболеву приехала жена. Можно предположить, что именно тогда Анна дала мужу камею. Как оберег.

– Камею?

– Да. Медальон с камеей. Подарок ее отца, известного немецкого ювелира Людвига Гильберта. На камее изображена Анна. Собственно, это ее портрет. Вот почему Соболев никогда с ним не расставался.

Вадим посмотрел на нее очень внимательно и спросил:

– Ты хочешь сказать, что знаешь, где эта камея сейчас?

– Да.

– Где же?

– У Льва Моисеевича в сейфе. Пока у меня есть только фотография.

Вадим разглядывал фото так долго, что Маша устала ждать, встала и подошла к нему.

– Откуда она взялась? – наконец спросил он.

– Не поверишь, но камею, как и саблю, принесли в магазин, чтобы продать.

– Кто? Молохов?

– Нет. Другой человек. Вор по кличке Аленка.

– И как вы поняли, что это та самая?

– Пригласили эксперта. Так всегда делают. Сначала тот думал, что камея принадлежала последней императрице Александре Федоровне, а потом выяснил, что камей было две и вторая подарена именно Анне. Она была похожа на царицу в профиль, и инициалы у них совпадали.

– Так значит, Стах, убив своего командира, забрал у него не только саблю, но и другие вещи?

– Именно те, с которыми полковник не расставался никогда. Чтобы все поверили, что он действительно сбежал к немцам.

– Неглупый был этот Стах.

– Даже очень. Тело Соболева спрятал так, что никаких следов не осталось. И свое исчезновение обставил так, что все решили, будто полковник его убил.

– А когда вновь появился на свет божий в восемнадцатом, то всем уже было не до того.

– Измайловского полка уже не существовало, да и тех, кто знал об этой истории, – тоже.

– Однако остались документы, в которых черным по белому было сказано, что Соболев – изменник.

– Прибавь газеты. Про денщика все забыли, а про предательство полковника помнили.