В этой связи важно максимально внимательно относиться к изданиям небольшого объема, которые известны у коллекционеров в жанре «мал золотник, да дорог», то есть особенно дорогие издания, но с небольшим количеством страниц. Потому что чем их меньше, тем легче фальсификация: вряд ли найдется смельчак, который будет заново печатать «Путешествие из Петербурга в Москву» объемом почти пятьсот страниц, но вот небольшие книги вполне могут быть тиражированы, в том числе разыскиваемый всеми «Ганц Кюхельгартен», в котором 74 страницы (– [2], 71, [1 пустая]). Думаю, дождемся и его реинкарнации.
Основное отличие таких фальсификатов – это даже не бумага, а сам характер печати. Когда металлическая литера оттискивается, ее контур вдавливается в бумагу, оставляя натиск, но по краям литеры, на более высоком уровне, видны небольшие следы краски. Если же наборная полоса фотографируется, затем по фото делается полимерная форма и уже она печатается, то одинаково расположены и литера, и неровности вокруг, тем самым и весь шрифт при внимательном рассмотрении кажется несколько аморфным.
Не только в России есть Левши. На Западе получила известность история, когда тем же способом были изготовлены аж две книги Галилео Галилея. Обе книги насколько исключительно редкие, настолько и знаменитые.
Первая – «Le operazioni del compasso geometrico, et militare» («О циркуле геометрическом и военном»), вышедшая в 1606 году в Падуе, объемом 36 листов ([2], 1–34 fol, [= 36 fol], 1 ил.). Это самая первая книга Галилео Галилея, притом исключительно редкая, тираж ее в момент издания составил 60 экземпляров. Но поскольку написана она была в значительной степени для военных нужд и практического употребления изобретенного Галилеем инструмента в артиллерии, издание быстро было распродано и затем неоднократно переиздавалось и при жизни Галилея, как на итальянском языке, так и в латинском переводе. (Мы заставляем себя особенно не распространяться сейчас относительно изданий Галилея, но данный рассказ касается именно фальсификатов.)
Вторая – «Sidereus Nuncius» («Звездный вестник»), напечатанная в Венеции в 1610 году, объемом 30 листов (1–16, [16a, 16b], 17–28 fol [= 30 fol]). Это бесспорно главная книга Галилео Галилея и по своему революционному значению, и по своей редкости. В ней ученый объявил Urbi et Orbi о своем открытии спутников Юпитера, сделанном с помощью телескопа; это открытие Галилей представил в качестве неоспоримого доказательства гелиоцентрической системы Коперника. Эта книга – одна из знаменитых в мире, обычный экземпляр которой стоит не менее 500 тысяч фунтов.
И вот два удалых итальянца предложили в 2005 году антиквару Ричарду Лэну (Lan), имеющему магазин на Манхэттене, экземпляр «Звездного вестника», но не простой, а золотой. То есть вместо пяти гравюр на меди там были оригинальные акварели, на титульном листе – дарительная надпись рукой Галилея, а также имелся овальный штамп с изображением рыси, то есть книга эта была из библиотеки Федерико Чези, друга Галилея и основателя Академии деи Линчеи (дословно – рысьеглазых). Происходил экземпляр из библиотеки какого-то масона, к тому времени умершего в Латинской Америке. Антиквар обратился к своему другу, эксперту по научной книге Оуэну Джинджеричу (Gingerich), который также посмотрел экземпляр. Лэн купил его, начал потихоньку показывать коллегам, и все говорили примерно одно: автограф подлинный, акварели, очевидно, сделаны самим Галилеем; ученые начали сравнивать находку по своему всемирно-историческому значению с оригинальным манускриптом «Декларации независимости».
Поскольку известно, что Галилей получил 30 экземпляров без оттисков гравюр из типографии ранее тиража, «пазл сошелся», и в 2007 году вышла монография Хорста Бредекампа (Bredekamp) «Галилей как художник», в которой почетное место занимала находка – единогласно было признано, что это рисунки Галилея. Лэн тем временем наконец смог выродить цифру: он объявил за свой экземпляр 10 миллионов долларов. Началась повторная экспертиза, для чего книга в 2008 году два месяца провела в Германии, где 14 мужей науки изучали ее вдоль и поперек, просвечивали и измеряли спектры… Представитель Академии деи Линчеи признал печать Чези подлинной. Представитель Академии художеств Штутгарта подтвердил аутентичность бумаги и переплета. Несмотря на замеченные отклонения – бумага более темная, чем в других экземплярах, – это не имело решающего значения и укладывалось в практику, поскольку особенности хранения книги вполне могли дать такой эффект. Бредекамп, живший в Берлине, именно на основании этого еще более укрепился в подлинности рисунков. Подлинность была подтверждена еще раз, а благодаря консолидированной работе экспертов раздавались заявления, что с такой тщательностью ранее изучалась только Библия Гутенберга.