Антикварная книга от А до Я, или пособие для коллекционеров и антикваров, а также для всех любителей старинных книг

В связи с такими событиями компаньоны поделили «совместно нажитое», чему способствовало и расположение коллекции. Та часть, которая была куплена на Западе, оставалась на Западе же, а купленная в России – в России. Б. И. получил свою тему, а В. С. – прочее, включая то, что было у него дома в Москве. К тому же, как я понимаю, у В. С. остались и его капиталовложения – помещения антикварных магазинов на Арбате и вокруг, доли в других магазинах, квартиры за границей…

Коллекция В. С., таким образом получившаяся, была хорошей в любом случае, но в силу обстоятельств несколько пестрая и разношерстная. Апатия, которая навалилась на В. С. вследствие трагедий личного плана, заставила его отгородиться от новой реальности и переменившейся жизни, а в середине 2000‐х годов он решил расстаться и с коллекцией. Он не издал каталога, а сделал перечень (или сделала его супруга), копия которого, должно быть, сохранилась и у меня; книги были проданы все вместе не за самую большую, но необходимую ему тогда сумму. В. С., безусловно, не выбирал времени, но волею судеб расстался со своим собранием и не очень умело, и, главное, не слишком вовремя. Через пять лет он бы выручил вдесятеро больше. Но такова жизнь.

Он сделал много добра людям вокруг, благодаря ему состоялись такие антиквары, как С. А. Ниточкин и М. Я. Чапкина, титаны антикварного дела И. С. Горбатов, М. М. Климов, О. И. Лукашин.

А. Л. С

С перспективы сегодняшнего дня можно абсолютно точно сказать, что счастливым поворотным моментом моей биографии не только как букиниста и как коллекционера, но и как ученого стала встреча с А. Л. С.

Произошло это не позднее весны 1992 года или же в конце 1991-го; сейчас уже вспомнить мне сложно. Если и есть способ уточнить, то лишь по каталогам «Акции» того времени (книги я помню традиционно лучше и по ним могу восстановить хронологию). В любом случае, как-то начал к нам в лавку приходить лохматый молодой человек, слушал Нину Хаген и одевался как металлист (не знаю, может быть, уже надо пояснять, – так называли людей, которые слушали Heavy metal и одевались сообразно своим музыкальным вкусам). Он был въедливый, начитанный и очень ядовитый на язык. Как я понял, он пробует свои силы в антикварной торговле, но не просто «покупает подешевле – продает подороже», но еще и что-то изучает; в то время он заканчивал филологический факультет МГУ, интересовался творчеством Ф. К. Сологуба и З. Н. Гиппиус. Поскольку на горизонте антикварного мира я сверстников тогда не встречал вообще, а основной корпус московских книжников были постарше моих родителей, то А. Л. С., который был на три или четыре года старше, оказался единственным, с кем просто можно было нормально поговорить о книгах, оставаясь на равных.

Кроме того, для А. Л. С. приятельские отношения со мной были важны, и тому была причина: на аукционы «Акции» книги несли валом, плюс собственные книги магазина, описание же книг лежало с 1992 года практически полностью на мне. Я стучал на машинке, работая без выходных, приходя раньше всех и уходя затемно, но все равно физически не успевал описать всего запаса. Неминуемое затоваривание было моей головной болью, и описание мною велось уже с учетом приоритетов: в первую очередь я описывал хорошие редкие книги, вслед за ними – книги «Акции» и ее сотрудников и затем уже обычные книги сторонних сдатчиков (при этом свои книги я и вовсе описывал дома). При такой последовательности принесенная книга могла быть поставлена не на ближайший аукцион, а на следующий или даже через один. Для книжника же, который «покупает подешевле – продает подороже», важно было как можно скорее вернуть свои деньги и купить новых книг, чтобы процесс не останавливался. Особенно время имело значение тогда – в эпоху сумасшедшей инфляции.

Поэтому А. Л. С. понимал, что если у нас будут нормальные отношения, то я не буду «тормозить» описание его книг. Так оно и было: примерно в тот момент А. Л. С. обустраивал с женой свой студенческий быт, и от моей расторопности явно имелась прямая зависимость, так что я старался описывать его книги без задержек. Может, я и раздражал его своим яканьем, но грубо поставить меня на место он тоже остерегался. С другими моими коллегами ему бы пришлось во много раз хуже.