Антикварная лавка (СИ)

- И как мне тебя называть тогда? Эль? Нат? Ани? Или может, Ата? – Кит издевался от души, пробуя новое для себя имя.

- Кота вон у тебя нормально зовут, а тебя-то что так обидели? – он ухмыльнулся, схватив наполненную кружку и отхлебывая чая. – Точно, буду звать тебя… Та-а-ани, - пропел он.

- Нат, просто Нат, - хозяин совершенно равнодушно отнесся к издевательствам, представившись уже на манер Бонда. Как же это равнодушие раздражало Кита.

- Окей, На-ат, - красноволосый не смог удержаться и не поддеть его еще раз. Он снова отхлебнул чаю и обжегся. Жидкость почему-то разогрелась до предела, а керамика начала чуть плавиться.

- Что за хрень?! – взвыл Кит, на пальцы которого попала расплавленная керамика. Он заорал и уронил кружку на пол, где она задымилась и расплавилась полностью. Нат спокойно продолжал пить чай, своевременно подтянув свои ноги на табуретку.

- А-а-а!!! – пальцы Кита были жутко красными, нещадно болели и покрывались волдырями. Часть кожи на подушечках пальцев слезла совсем, оголив «мясо».

- Обработать надо, - меланхолично заметил Нат, чуть раскачиваясь на стуле.

- Да ну?! – Кит уже не сдерживал себя, ругаясь вовсю матом. Боль была адской, пальцев он не ощущал – все превратилось в сплошной ком боли. Он вскочил, резко включил воду и сунул под нее обожженные пальцы. Легче стало только чуть-чуть, вода приятно холодила.

Блондин тем временем допил чай, поставил кружку в раковину прямо под пальцами Кита, убрал с пола мигом остывшие остатки кружки и с явным сожалением выбросил их в ведро, стоявшее около двери. Лужа на полу уже испарилась.

- Моя любимая кружка, - вздохнул Нат, глядя в мусорное ведро. Потом он перевел глаза на Кита и столкнулся с его бешеным и яростным взглядом.

- Тебе кружку жалко? – прошипел Кит, он просто не мог говорить нормально от ярости из-за такого отношения.

- Ну, - Нат поднял руку, поправил сползающие очки и ответил, - да.

Кит сдержался, смачно выругался и стремглав бросился прочь с кухни, баюкая пальцы.

«Что за чертовщина тут творится?!»

Нат, оставшись один, чуть заметно улыбнулся, погладил Тимофея, в период опасности от кружки запрыгнувшего на стол, подхватил его поперек живота и направился вниз в магазинчик. Он действительно не понимал, почему ему было плевать, он никогда не задумывался над этим. Но его насмешило, как лавка отомстила за своего «питомца». Жестоко, да, но научит уважать его, так он думал, не зная Кита. Этого парня он совершенно не понимал, да и впрочем, понимать не собирался. Он был слишком непонятным для него, как и для Кита он, но он же этого не знал. Лавка решила пустить красноволосого к себе, а значит, Нат просто не имел права мешать.

Кит совершенно ничего не понимал, аккуратно, но нервно затягиваясь менее поврежденной рукой. Под рукой из лекарств ничего не было, оставалось лишь ждать, когда все само зарастет. Этот дом был пугающим и странным, так же как и его хозяин. И это не случайность с его пальцами, даже такой человек как Кит это понимал.

Снизу звякнул колокольчик, оповестивший, что появился посетитель.

___________________________________________

отпишитесь, что читаете, хоть)

========== 4. Beata stultica. ==========

в пер. с латинского: “Блаженная глупость”

__________________________________________

Нат не ожидал посетителя так рано, потому, услышав колокольчик, шагнул на ступеньку, собираясь подняться наверх, переодеться да умыться, в конце концов. Вряд ли дама, стоящая на пороге лавки, будет счастлива увидеть растрепанного, сонного и взлохмаченного хозяина. Натаниэль должен поддерживать имидж и загадочность лавки, но сейчас он выглядел неподобающе.

Тим недовольно мяукнул, вырвавшись из хватки хозяина и, мягко ступая, прошмыгнул к стоящей в дверях женщине, все еще не решающейся заходить. Он громко заурчал, уткнувшись головой в подол ее старомодного платья, всячески отвлекая на себя внимание. Блондин слегка улыбнулся и быстро прошмыгнул наверх, хотя при его долговязости это было бы проблемным, не окажись дама ярой любительницей кошек.

Это была женщина лет пятидесяти, может больше, того самого прелестного позднего «бальзаковского» возраста, когда былая красота еще не до конца отцвела, но и старость берет свое, от души награждая морщинами, складками, вторым подбородком. Вся фигура дамы не была подтянутой, напротив, обрюзгшей, растолстевшей. На толстых коротких пальцах красовались массивные перстни, некрасиво смотревшиеся на ее руках, сами руки были изнеженными, словно дама не работала ни часа в своей жизни, не держала в руках ничего тяжелее, скажем, кошки. Абсолютно седые волосы, уложенные в замысловатую прическу со свисающими искусственно завитыми прядями, обрамляли широкое когда-то красивое лицо с бледными глазами, невыразительным подбородком, но аристократическим вздернутым носиком, привлекавшим в былые времена множество мужчин. На даме было надето старомодное платье «в пол», вроде тех, что носили дамы при дворе какого-нибудь короля Генриха.