Антилитературные чтения

Думая о такой перспективе книготворчества, я вспоминаю о небезызвестном персонаже рассказа Борхеса «Тайное чудо» Яромире Хладике.

Как известно, Бог даровал Хладику год, в течение которого он смог закончить трагедию «Враги», изложенную гексаметром и считавшуюся им делом всей своей жизни.

Что с того, что он не мог физически изложить своё творение на бумаге, обнародовать его? – Ведь в конечном итоге любой автор остается наедине со своим творением – иные люди, будучи иными, в любом случае понимают результаты его труда иначе, чем он сам, вкладывают в него совершенно иной смысл.

Взять самого Борхеса – какой смысл он вкладывал в «Тайное чудо»? Каждый понимает его рассказ по-разному. Сама идея возможности остановить время при отсутствии шансов извлечь хоть сколь-нибудь существенную выгоду из этого, привлекает к себе внимание.

Также мало кого оставит равнодушным описание неоконченной пьесы «Враги», в которой повествуется о бароне Ремерштадте, оказывающемся на самом деле Ярославом Кубина, домогавшемся ранее невесты Ремерштадта и пребывающем ныне в непрерывном круговороте своих бредовых иллюзий.

Обращает на себя внимание рассуждение Борхеса: «Хладик никогда не спрашивал себя, была ли эта трагикомедия ошибок безделкой или шедевром, набором случайностей или цепью последовательно связанных явлений».

Хладик составлял свою пьесу, написанную гексаметром – изобретением бродячих аэдов, по словам Борхеса «трудился не для потомства, даже не для Бога, чьи литературные вкусы были ему неведомы». Не имея возможности запечатлеть гексаметры, приходящие ему в голову, он уподоблялся бродячим аэдам, которые свои творения не записывали.

В принципе Хладик мог бы и не стараться, додумывая свою пьесу до конца, – Борхес в общих чертах передал содержание трагедии в своём рассказе. Однако откуда Борхес знал содержание «Врагов» не совсем понятно.

Автор полагает, что Борхесом был предпринят рекламный ход – завуалированно он пытался анонсировать свою собственную пьесу, написание которой планировал в ближайшем после издания «Тайного чуда» времени.

Вместе с тем, судя по отсутствию среди произведений Борхеса пьесы с таким названием, очевидно, что от своей затеи он вынужден был по тем или иным причинам отказаться.

Действительно, писать абсурдистскую пьесу гексаметром, да ещё и на чешском, который Борхес, смеем полагать, знал не очень хорошо, а затем переводить её на испанский, изложив тем же гексаметром, – титанический труд!

Хотя может быть автор и заблуждается.

***

Впрочем, автор отвлёкся. Заглавие статьи гласит «Яромир Хладик как будущее литературы», поэтому необходимо придерживаться заданной названием темы.

Посыл достаточно простой: зачем марать бумагу, если всё равно никто не читает? – Создавайте поэмы, романы, рассказы в уме и рассказывайте их сами себе.

Как максимум можете пересказывать их своим друзьям и знакомым, супругам, любимым, домашним животным, деревьям в лесу, траве на лугах и в полях, воде морской и океанической, речной и озёрной, льду, звёздам, но не надо их печатать, выкладывать, пытаться издавать, оббивая пороги, в том числе виртуальные, издательств и редакций журналов.

Творите запутаннейшие интриги в своей голове, не забивайте ими головы других людей и не пытайтесь втюхать им за их же деньги – хорошо?

Это, во-первых, поможет сберечь иссякающие ресурсы Земли – ведь известно, что для изготовления одной книги требуется около 5 килограммов дерева, а чтение книг на электронном носителе хотя и экономит бумагу, но приводит к увеличению затрат электроэнергии, объёмы которой тоже, к сожалению, не бесконечны.

Во-вторых, рассказать что-то новое, ещё не пройденное, всё равно не удастся, и всё новое превращается, при внимательном, знающем прочтении, в хорошо забытое старое. Кого, как вы полагаете, всерьёз развеселят или огорчат ваши мелкие или крупные, невыдуманные или выдуманные проблемы?

Читатели, верно, возразят автору тем, что, мол, автор-то сам сейчас это рассуждение пишет, а не просто лишь мыслит.

Автор может ответить следующим образом: после написания сего труда автор прекращает писать. Плести узоры своих рассказов и романов он намерен исключительно внутри себя, подобно Яромиру Хладику («неподвижный, затаившийся, он прилежно строил свой незримый совершенный лабиринт»).

Хотя может быть автор и заблуждается.

Идиот (не Достоевский)

Фёдор Михайлович проснулся сегодня пораньше – ему не терпелось получить от редактора аванс за свой новый роман «Преступление и наказание», тем более, что достаточно давно жил он со своей семьёй не то чтобы за гранью бедности, но, скажем так, покрепче затянув пояса, а если проще, то бедствуя неукротимо.

Виной тому, в основном, была жёсткая, даже жестокая, если можно так выразиться, конкурентная борьба за место под солнцем среди писательской братии.

Наскоро поев чем Бог послал (а Бог послал немного), Фёдор Михайлович оделся по-осеннему и направился на Лиговский в редакцию «Нового слова».