Антимафия

Насчет мордоворота Игорь ошибся. Тот был благоразумным, но не трусливым. Просто выжидал. А теперь, видимо, решил, что пора сказать свое слово. Ведь ему платили за охрану не только жирного тела председательши, но и ее добра. Уловив момент, когда Роман чуть отвлекся, он отбросил стул, нагнул голову и прыгнул, да так, что несколько метров пролетел одним прыжком. Видать, держал себя в форме.

Но именно несколько метров и спасли Романа – все-таки на это потребовались какие-то секунды. Роман успел повернуться и встретить его звучным ударом в лоб кулаком в кожаной перчатке. Раздался костяной звук, и мордоворот так же молча, как бросился, свалился и застыл.

– Ох, рано вскочила охрана, – процедил Роман.

Мария Павловна затряслась еще сильнее.

– Поливай, – повторил невозмутимо Игорь.

Вороша одежду, девушка принялась поливать ее креозотом, потом бросила пустую банку, брезгливо вытерла руки цветастой кофточкой. Вытащила из сумки большую белую картонку и положила на мерзко пахнущую кучу. На картонке тушью было любовно выведено: «БРАК. ОТК ПОТРЕБИТЕЛЯ.» Мария Павловна закрыла лицо руками и всхлипывала.

– Запомни и передай, – раздался над ней четкий голос. – Если станешь снова жульничать, то следующая наша встреча будет не такой, мирной. И урон поболе. А пока предупреждение.

В кабинете Аргамакова сидела Мария Павловна и плаксиво рассказывала о ночном налете («Разорили, форменным образом разорили, варнаки!»), когда раздался телефонный звонок.

– Это Потребитель! – послышался в трубке мужской голос, и Ряха шумно задышал. – Старая грымза уже рассказала?

Получилось чисто случайно. Игорь выждал два дня и позвонил в понедельник, полагая, что председательша сразу же побежала к своему покровителю. Так оно и было, да не застала – Ряха на уик-энд отправился пьянствовать в «охотничий домик» и теперь напоминал непроспавшегося кабанюгу с налитыми кровью глазами. Игорь попал как раз на их встречу, и Ряха узрел в этом козни хорошо законспирированной тайной разведки мафии. «Эге, у него везде свои люди…»

– Что тебе нужно, Потребитель?

Мария Павловна застыла с отвисшей челюстью.

– Тогда слушай, красная морда. Все кооперативные товары с «химией» из торговых залов чтобы исчезли раз и навсегда. У тебя там многие пасутся, предупреди их. Далее. Купи в универмаге плюшевого мишку и полиэтиленовую сумку. Зашей в игрушку восемь тысяч. Вечером придет человек и скажет: «Здесь живет Назар Назарыч?» Отдашь ему сумку. Понял? Повтори.

– А хера не хочешь? – заревел в трубку Леонтий Иванович и с силой ударил себя в сгиб руки. – Вот такого!

Но потом, спохватившись, что собеседник не может видеть столь красноречивого жеста, добавил:

– Синего, в крапинку, с винтом!

– Ну, тогда готовься к ответному удару.

– В гробу я тебя видел! – Ряха швырнул трубку.

Районный универмаг потребкооперации располагался в большом сером двухэтажном здании старой постройки. На первом этаже, как водится, торговали продовольственными товарами, на втором – промышленными. Левый вход вел в нижний зал, правый – в верхний. Соседнее здание занимало управление райпотребсоюза, и это было очень удобно. Покупатели заходили с фасада и уныло обозревали пустые полки, густо заставленные размалеванными пачками турецкого чая «Камелия» с редкими вкраплениями банок «каши походной», пакетов окаменевшей соли, конвертов с лавровым листом. А если поднимались на второй этаж, то так же уныло обозревали ряды висевших пальто булыжного цвета моды шестидесятых годов, хотя на самом деле модными они не были за всю историю человечества.

Из угла, занятого пестрыми изделиями кооператоров, с наглым вызовом на сгорбленных серых гегемонов взирала полуголая девица с просвечивающими сквозь тюлевые лохмотья прелестями, опиравшаяся на капот сверкающего «мерседеса» глянцевой ягодицей. В руке она держала бокал с чем-то пенящимся и зазывала в дальние круизы на белоснежных лайнерах – самое то для затюканного покупателя, мечущегося в поисках рублевой колбасы из вонючей требухи. При виде такого бессовестного плаката у покупателей так сводило челюсти, что они не в силах были даже плюнуть на глянцевую диву.

Зато с черного хода торговля шла бойко и стабильно. В просторный двор аж с соседнего переулка (чтобы не видно было – все продумано!) входили и въезжали, а назад несли и везли. Выскакивающие из управления сотрудники лично руководили торжищем, принимали записочки, слушали просьбы на ушко. Универмаг и контору кто-то метко назвал сообщающимися сосудами.

Люди все реже заходили в торговые залы, что было на руку продавцам, которым некогда было якшаться с законными покупателями. Вид ярко освещенных пустых торговых залов не удручал и Ряху, когда тот подъезжал на служебных «Жигулях» к управлению: «Ничего, завезу в глубинку машину валенок с галошами, вагон нитратных арбузов…»

Но сегодня вид густой толпы, затопившей со всех сторон здание универмага, встревожил его не на шутку. «Неужто выбросили что-то без моего дозволу?»

Ворвавшись в кабинет, даже не сняв плаща, он нажал на кнопку селектора:

– Что у вас там делается? – рявкнул, не поздоровавшись.