Антимаг

Но что тогда вообще жрут эти остроухие? Не хватало оказаться в теле вегетарианца, произошедшего от какого-нибудь местного травоядного. Но тогда аромат жареного мяса не возбуждал бы аппетит…

Лёха провёл языком по зубам: клыки на положеном месте. Физиология подсказывала, что эльфы всеядны, как и люди. Да и Лаура упоминала, что остроухим есть мясо не позволяет вера. Значит, ничего особо страшного не случилось — дело в непривычной пище.

— Нам нужно найти съедобную растительность, или погоня неспешно пойдёт по нашему загаженному следу и обнаружит нас неподалёку, слёгшими от обезвоживания, — подала голос Миа, явно пришедшая к схожему выводу.

— Они не могут только силос всякий жрать! — отозвался Лёха. — Стопудово что-то белковое наворачивают… Ох…

— Надеюсь, не червей, — мрачно отозвалась Миа.

— Уточним, — Лёха невольно передёрнулся от нарисовавшейся перспективы.

Люди способны харчить что угодно — вплоть до этих самых червей. Вьетнамская кухня тому яркое подтверждение. Но одно дело — смотреть в передаче, под пивко и задаваться вопросом «Как это можно жрать?», попутно заправляя в пасть очередную порцию закуси, и другое — потреблять это самому. Причём не на занятиях по выживанию, а на постоянной основе.

Когда живот, наконец, отпустило, перед Стрижом во весь рост встал вопрос туалетной бумаги.

— Грёбаное же средневековье, — он огляделся в поисках подходящего листа.

Задачу осложняло полное незнание местной флоры. Подтереться чем-то вроде борщевика ему не улыбалось вовсе: не хватало ещё для полного счастья огрести ожог пятой точки. Обдристаться до обожжёной задницы — перебор даже для Лёхи с его умением находить неприятности.

— Ещё один тебе минус, квартирант, — он сорвал большой лист, разорвал его напополам и провёл по руке, оставляя след сока. — Задницу подтирать не умеешь.

И тут же представил сюрреалистическую картину: демон отращивает на его жопе уже не чешую, а дворники с омывателем. Представил и пожалел о собственных словах. Кто его знает, может ещё и научится…

Выждав пару минут и не испытав никаких негативных ощущений от сока на коже, Лёха счёл, что с задачей по поиску местного аналога сортирной бумаги справился.

Доковыляв до девчонки, он сел прямо на влажную траву и поинтересовался:

— Мелочь, а яйца и рыбу эти эльфы жрут?

— Не знаю! — в голосе юной графини возмущение смешалось с отвращением. Да, наверное до сих пор ей не доводилось вести диалог с только что дриставшим в кустах собеседником. — Мы не держим у себя чистокровных эльфов! Полукровки едят всё!

— Значит, два вида способны иметь общее потомство? — заинтересовалась вернувшаяся Миа.

— А ты что, уже о семейной жизни задумалась? — вытаращился на неё Лёха. — Ну абзац ты оптимист. Тут, блин, думаешь, как бы не усраться насмерть, а ты вон, уже планов громадьё насочиняла.

— Я задумалась о генетическом сходстве видов, — ответила та и уставилась на поджавшую губы Лауру. — Нам нужна вода. Ты умеешь находить ручьи и озёра каким-то магическим способом?

— Нет…

— Толку от тебя! — вздохнула эльфийка.

Оглядевшись, она настрясла немного дождевой воды с растения с крупными листьями и протёрла руки.

— Если мы не решим вопрос с гигиеной — гадить по кустам будет нашим типовым досугом, — мрачно объявила Миа.

— Это да, — согласился Стриж, с трудом поднялся и повторил её манипуляции. — Чёрт, убить готов за зубную щётку и тюбик пасты. Эх, мечты… Так, вернёмся к делу.

— Только отойдём подальше, — брезгливо сморщив нос, предложила Миа.

Стриж не возражал. Правда, в его исполнении «отойдём» превратилось в «висел на плечах эльфийки».

Выбрав по одной ей понятным признакам место привала, Миа опустила Лёху на торчащий из земли корень у раскидистого дерева, напоминающего земной дуб, и помогла Стрижу снять доспехи.

Устроившись поудобнее, «испытатель» откинулся на ствол и заявил:

— Ну-с, к барьеру. Приступай, Пикассо…

Вытянуть руку оказалось невероятно сложно. Конечность словно чугуном залили и вдобавок пропустили ток — так она тряслась. Лёхе вообще хотелось плюнуть на всё, лечь на землю и уснуть. Чтобы, скорее всего, уже не проснуться.

— Живее давай, — поторопил он девчонку, борясь с искушением сдаться и уже не рыпаться. — Пока я копыта не отбросил.

— Мне требуется время, чтобы изменить артефакт, — отозвалась Лаура, выуживая злополучную шкатулку. — Нужно нарушить плетение покорности.

— Долго? — с беспокойством поглядывая в ту сторону, откуда они пришли, спросила эльфийка.

— Не думаю, — с сомнением в голосе ответила магичка. — Я же говорила, что никогда этого не делала. В теории, нужно стереть одно плетение, не затронув остальные, а потом заново запечатать контур.

Из всего этого Стриж уловил лишь то, что у него есть время поспать. Прикрыв глаза, он провалился в блаженное забытье.

В чувство он пришёл от пинков под рёбра. Похоже, экстремальные пробуждения в этом мире становятся обыденностью. Так недолго и привыкнуть, а там уже и один шаг до кожаного костюма и ударов плёткой по голой заднице.

— Миа, — возмутился было Лёха, открывая глаза.