Антимаг

— Это я не то, то я не это… — Стриж злобно сплюнул. — Угораздило же недоросля подобрать, мля. А, ну тебя, неуч…

Привалившись к древесному стволу, Стриж немного помолчал, дожидаясь, пока мир перестанет вращаться перед глазами и спросил:

— Идти можешь? — тронула его за плечо Миа.

— А на твоей планете? — детское любопытство окончательно прогнало раздражение Стрижа. — Чем ты отличалась от людей моего времени?

— И название так удачно подобрали, — мечтательно вздохнул Лёха. — А ты сама там бывала?

— Что с ним? — прогудело над головой.

— И? — нетерпеливо поинтересовалась Миа. — У нас уши волшебную аэродинамику имеют, да ещё и встроенный антиграв?

— Эй, пернатая, — наконец додумавшись спросить совета у специалиста, окликнул он Лауру. — Может, есть способ взбодриться как–то?

— А нам сказали, что с её светлостью два пустотника беглых, — пробормотал разбойник. — Они ж не говорят вовсе, а этот — не затыкается… Полуухая, давай живее!

Рёбра болели, но даже вполовину не так сильно, как голова. На этот раз, похоже, повезло — обошлось без переломов. Правда, грозно зарычавший бородач, похоже, вознамерился исправить это упущение.

— Так, автохтон пернатый, — проводив девушку сочувственным взглядом, Стриж повернулся к соплюхе. — Колись, какими болячками эльфы эти ваши болеют. Или опять скажешь, что «это мы не проходили, это нам не задавали»?

— Эта недобрая традиция сохранилась на многих развитых планетах, — «утешила» его Миа.

— Похоже, эта дрянь решила меня добить, — сообщил Лёха результат своих размышлений.

— А у нас куда не кинь — везде клин, — так же тихо отозвался Стриж. — Обманула — нам кранты. Смоемся — нам кранты: тупо на кости разберут туземцы и плевать им, натурализация то, или ещё какая хрень…

Адская боль внезапно ушла, уступив место слабости. На лице Лауры появилось злое торжество, а в следующее мгновение вокруг полыхнуло пламя. По ушам ударил дикий, нечеловеческий вой сгорающих людей и живые факелы заметались меж деревьев. Вонь горящих волос, ткани и мяса — знакомая и ненавистная Стрижу, — заставила его свернуться в рвотном спазме. Рефлекс не Лёхи, а его нового тела, прежде ничего подобного не обонявшего.

И, перехватив удивлённый взгляд Мии, развёл руками:

— Вяжи, — охотно согласился главарь и тут же получил от Лёхи:

— А нафига вы там живёте тогда? — вслух спросил Стриж, оглянувшись через плечо. — Взяли бы, да на другую какую улетели.

Судя по лицу девчонки, этим вопросом она тоже никогда не задавалась. А вот для Лёхи он внезапно обрёл актуальность: в брюхе забулькало. Больших аналитических талантов для того, чтобы понять что сейчас будет, не требовалось и он, собрав все силы, отлип от дерева и поплёлся к кустам. Тут главное не скорость, тут главное — успеть, ибо когда стремишься в сортир, главное — не добежать, а донести.

— Да что ты вообще знаешь, бестолочь! — взорвался Стриж.

— Как у кошек? Круто! — Лёха представил такую «натурализацию» в своё время.

— Ты можешь предложить другого кандидата?

Мотнув головой, он переключился на Мию:

За приближающейся ногой здоровяка Стриж наблюдал с торжеством. Пинок позволил ему заорать от боли, что разрывала тело. Но блаженное забытье всё не наступало.

Лёха встал на четвереньки и тряс головой, словно баран после сшибки с соперником.

Стриж не возражал. Правда, в его исполнении «отойдём» превратилось в «висел на плечах эльфийки».

— Ну–с, к барьеру. Приступай, Пикассо…

— В космосе — нет, — отозвалась та. — А на моей родной планете все, кроме горожан, умеют обходиться минимумом ресурсов для выживания. Тиамат — не самое дружелюбное место.

— Нет…

— Ты гляди, какой аристократ помоечный выискался, — подал голос Лёха, чтобы вновь отправиться в аут от тумака бородатого громилы.

Люди способны харчить что угодно — вплоть до этих самых червей. Вьетнамская кухня тому яркое подтверждение. Но одно дело — смотреть в передаче, под пивко и задаваться вопросом «Как это можно жрать?», попутно заправляя в пасть очередную порцию закуси, и другое — потреблять это самому. Причём не на занятиях по выживанию, а на постоянной основе.

— Я не знаю… — растерянно протянула Лаура. — Какое мне дело до болезней эльфов?

— Что с ним? — присевшая рядом Миа могла лишь беспомощно наблюдать. — Чем ему помочь?

— Это что за питекантроп? — вопросил Лёха, уже понимая, что ничего хорошего не происходит.

— Вставай, скотина, — прогудело откуда–то из недр бороды.

Потерев живот, эльфийка добавила:

Разбойники захрюкали, сдерживая смех. Видно было, что хохотать в полный голос им не позволяет только побагровевшая рожа главаря. Лёха догадывался, что «работника ножа и топора» от расправы над болтливым удолбанцем удерживают лишь полученные инструкции. Ну, или жажда наживы — за жмура денег не получишь.

Не успел тот удивиться столь дурацкому способу помощи, как почувствовал прикосновение металла к коже на затылке. Похоже, Лаура всё же успела доделать артефакт.

Мысль столь абсурдная, что Лёха расхохотался, за что тут же получил пинок в живот. Стрижа скрутило и вырвало желчью без единого следа недавно съеденного мяса.