АнтиМетро, Буэнос-Айрес

«Ну, не тянет меня – называть эту тварь как-то по-другому!», – объяснил брезгливый внутренний голос. – «Существо, блин, и существо…. А свастика-то – тибетская! В том смысле, что «развёрнутая» в другую сторону…».

Сзади раздалось негромкое покашливание, и Таня, недовольно морщась, сообщила:

– Тёма, там – наверху – сейчас не до нас. Все силы и средства, как и следовало ожидать, брошены на поиски пропавших Хантера и Марии…. Тётушка Мартина велела пока оставить Маугли здесь, в помещении библиотеки-архива. Мол, заберём следующей ночью, ничего с ним не сделается. Естественно, приказала связать пленного покрепче, – помявшись секунд восемь-десять, дополнила: – Знаешь, в этом приказе присутствует чёткая и железобетонная логика. Нас, действительно, очень ждут на станции «Кальяо», надо искать исчезнувших ребят. А этот волосатый и дурно-пахнущий Маугли? Кому он – на самом-то деле – нужен? Разве только любопытным очкастым психиатрам, обожающим – до дрожи в коленях – копаться в человеческих и обезьяньих мозгах…

– Не скажи, любимая, не скажи! – довольно усмехнулся Артём, демонстрируя жене несколько крошечных белых дисков.

– Где ты их нашёл?

– В этой зелёненькой коробочке. А коробочка находилась в кожаном мешке. Мешочек же висел на шнурке, который – в свою очередь – был переброшен через толстую шею Маугли…. Правда, это в корне меняет всё дело?

– Меняет, конечно!

– Тогда перезванивай сеньоре Мартине Сервантес. Я думаю, что новость про белые пилюли её весьма заинтересует…

Через две с половиной минуты Татьяна объявила:

– Велено доставить – максимально быстро – пойманного Маугли и обнаруженные тибетские таблетки на станцию «Генерал Сан-Мартин». Там нас будут ждать разно-профильные специалисты. Ради этого даже решили – в случае необходимости – задержать на один час пуск утренних электричек…. Разбираем стеллаж? Какой конкретно? Этот подойдёт? Что тут у нас заскладировано? Так, на верхней картонной папке имеется надпись: – «Архив Льва Троцкого. Том 52/2. Москва, 1923-25-ый годы». Интересное дело…

– Да и Бог с этим Лёвой Троцким! Вали всё на пол! – уверенно махнул рукой Артём. – Только охотничий шест отменяется. Будем мастерить русские деревенские волокуши[20].

– С чем связаны такие кардинальные изменения? Ты сомневаешься, что я смогу полноценно нести толстый шест, к которому будет привязан дедушка? Напрасно, у меня очень крепкие плечи и поясница.

– В крепости твоих плеч, хрупкая и стройная амазонка, я, как раз, не сомневаюсь. Просто не могу позволить, чтобы моя беременная супруга даже близко подходила ко всяким и разным грузам, которые тяжелее пяти-шести килограмм…

– Милый, ты что, совсем-совсем глупый? Или же просто издеваешься? – удивилась-возмутилась Таня. – Если даже я и беременна, что вполне вероятно, то этому моему состоянию – всего-то двое суток, не больше…. Нет, я, конечно же, верю слепой Изауре, да и сама чувствую, что во мне что-то изменилось. И в организме и, так сказать, психологически…. Но – двое суток? Поверь мне, как бывшей студентке-медичке, что в этот период здоровой женщине не возбраняется – заниматься физическим трудом. В меру, естественно…

– Отставить бесполезные споры, младший лейтенант! – сердито прервал жену Артём. – Приказы командира не обсуждаются! Особенно, при выполнении наиважнейших боевых задач…. Поэтому, мы сейчас по-быстрому сколотим волокуши, которые я (гружёные Маугли, ясная сибирская тайга), поволоку один…. Не сметь – пререкаться со старшим по званию! Погоны сорву и отправлю в гнилое штатское болото – заниматься бестолковой мещанской хренью…

Когда волокуши («Точь-в-точь такие мы с тобой, братец, видели в питерском музее Арктики и Антарктики!», – одобрил внутренний голос), были изготовлены, а бесчувственное тело Маугли надёжно закреплено на них, Артём решил – перед предстоящим непростым марш-броском – перекурить на дорожку.

– Тёма, а как оно всё было? – зачарованно наблюдая, как муж беззаботно пускает к потолку ароматные табачные кольца, спросила Татьяна.

– Оно – что?

– Как всё было с этим несчастным Томасом? И причём здесь – тибетские таблетки?