Антипара

— Такие, как Алмас Мруз?

По аудитории пробежали тревожные возбужденные шепотки. Даже я обернулась посмотреть на девицу, что осмелилась произнести имя известного магирдо, которого самолично лишил жизни Бартош Ваховский.

История эта облетела весь Бедрус, Вию, Латну, Польвию, Крайну и Русьву. Все судачили о деяниях ведьмака. Он устраивал сечи без разбора, вершил судьбы и преклонялся забытым темным богам Нави. Много горя он принес Яви, много крови пролил. Смерть его тогда праздновал весь честной народ. Все ликовали, что зло повержено.

Но тут не обошлось без ложки дегтя. Поговаривали, что был у него помощник, который безропотно исполнял любые его прихоти. Юнец или девица — это история умалчивала, однако, как только Алмас отбыл в Навь, в Бедрусе появился Дитятко — похититель детей. Что это, если не подтверждение домыслов. Я истинно верила, что у супостата мог быть пособник.

— Верно, — очень осторожно согласилась магистр Руткевич. По напряженным плечам преподавателя становилось понятно, что она сама не была рада упоминанию ведьмака, но и промолчать она тоже не могла. — Алмас славился тем, что контролировал своих жертв удаленно, перенимал их повадки, а потом и вовсе обличался в их личины, как в перчатки. И так же просто их менял.

От такого заявления по моей спине побежали мурашки. Страшно было даже представить, что ощущает жертва, когда ее привязывают к источнику контроля.

— А что становилось с тем человеком, чью личность перенимал ведьмак? — вдруг подала голос Нежана. — Они погибали?

В аудитории воцарилась полная тишина. Еще никогда адепты так внимательно не впитывали информацию на этом предмете. Я не была исключением.

— Если контролирующую нить вовремя не перерезать, то итог один — буесть. Судьба таких людей после встречи с Алмасом ограничивалась высокими стенами Пустой кельи в Могле или решетками тюрем Городеи. Тут уж зависело от проступков, которые бедняги успели совершить под влиянием и после после того, как ведьмак их выбрасывал, словно сор из избы.

Я задумалась.

— А есть ли какие-то основные признаки, по которым можно понять, что твою личину собираются украсть?

Магистр Руткевич посмотрела прямо на меня очень задумчиво, словно решала, стоит ли вообще продолжать вести с нами этот разговор, который, очевидно, вышел за рамки занятия.

— Симптомы у всех разные, просто потому, что техники ведьмаков зачастую отличаются друг от друга. А еще ненаши разные. Они проводники силы и переносчики магической хвори. По этому каналу недуг и попадает в жертву, а та может слечь с лихорадкой, помучнеть от потери энергии, может начать бредить наяву. Все что угодно. Но именно в этом и проблема, что бахари не могут реагировать на любую смену настроения человека. Так что…

Громкий звон колокола прервал рассказ магистра, и все быстро потеряли интерес к разговору. И это было вполне обоснованно, потому что многие собирались сегодня вечером на туманные гулючки. И мысли их были только об этом. И я почему-то тоже испытывала необъяснимое волнение.

*Буесть — безумие;

Ненаши — черти;

Помучнеть — побелеть;

Бахарь — врач-заклинатель.

Глава 21

Этим вечером духи-хранители штурмовали окрестности академии, словно сорвавшиеся с цепи псы. Возможно, слухи о сегодняшних туманных гулючках распространились не только между адептами, но и выше. С другой же стороны, Говен бы точно не выпустил бы нас даже из корпусов. Так что я предполагала, что общее воодушевление расшатало энергополе, а духи налетели роем просто для контроля ситуации.

И все же пробираться к ограде было сложно еще потому, что за Нежаной увязался громила Добрыня. Высокий, широкоплечий, названный в честь богатыря, он наверняка имел с ними прямое родство. И как бы я не упрашивала парня пойти вместе со старшекурсниками через портал, он наотрез отказался. Видите ли, с Нежей может что-то произойти. А то, что мы по его вине можем вообще никуда не дойти, он почему-то не рассматривал.

— Ты же Велислава Радзиевская, — хмыкнул он весело на мои доводы. — Неужто не продумала все наперед.

А я и правда все продумала, без особых усилий проложила маршрут в своей голове. Но эту ходячую светловолосую голову не учла.

— Величка, с ним совсем никак? — голос соседки дрогнул, и я перевела взгляд на крепко сжатые ладони пары. Да уж, их и топором друг от друга не отделишь.

— Как-нибудь прорвемся, — махнула я на влюбленных рукой и тяжело вздохнула. И зачем только во все это ввязываюсь, спрашивается? Помнится, в прошлый раз ничем хорошим это не закончилось.

Так-то оно так, только, несмотря на все проблемы, что обрушились на мою голову с того злополучного вечера, я по какой-то непонятной мне причине начала чувствовать себя живой. Во мне вновь забурлил давно забытый азарт. Мне захотелось идти против устоев отца, который не ценил меня, да и вообще по большей части не замечал. Его внимание фокусировалось на дочери тогда, когда ему что-то было нужно, ну или когда я где-то провинилась. Хватит! Я устала быть удобной и послушной. Я хочу гулять!