Антипедагогические этюды

   - Мой Семён никогда «налево» не ходил и не пойдёт, потому что я его понимаю! Хочет с друзьями за картами посидеть – да пожалуйста, хоть целую ночь! И мне спокойнее…

   Они действительно засиживались до утра, и поэтому Люся так не любила весну: кофе и бутерброды нужны были всю ночь. Летом преферансники благополучно «рассасывались» по курортам, значительно облегчая жизнь девочке.

   Вот и сегодня – Люся в душе подозревала, что папа не пустил её в школу именно из-за преферанса: вот-вот подойдут друзья-приятели. Вчера ещё хотели, да сорвалось.

   Поэтому он объяснил нетерпеливой Лидии Антоновне, зло вопя в трубку:

   - Нет, уважаемая, не ждите. Люся наказана. Она сегодня дома не всё выполнила, что мама просила. Вы уж там обойдитесь как-нибудь без неё… Что? Да бросьте, Лидия Антоновна, от неё толку – ноль. Руки как из задницы, по три раза за ней переделываем.

   Вот так. («И слюни подбери!»).

   …- Ну вот!! – торжествовала Осипенко. – Я так и знала, что не все придут!!

   - Брось, Анька, - вмешалась добрая Курочкина. – У Люськи папаша – не дай Бог. Ей и так – дыхнуть секундочки нет. Справимся и без неё.

   - Ага, - психовала Осипенко. – Я ей выскажу всё равно! Тоже мне!..

   Лидия Антоновна, тоже немного повозмущавшись, всё же сказала:

   - Ладно, что языками зря чесать? Давайте работать.

   Она чётко и толково распределила участки деятельности.

   - А занавески? – прищурилась Аня. – С ними не успеем. Если я, например, сегодня возьму простирнуть – это только утром повесить можно. Не впишемся!

   - Ничего! – у Лидии Антоновны был план. – В моей автостиралке их можно провертеть и сразу высушить. Инночка! – окликнула она дочь. – Снимай этот тюлевый кошмар, беги домой и сделай. Да!! Не забудь утюг прихватить, тут сразу отгладим и повесим.

   Занавески быстро сняли, и Инночка действительно умчалась.

   - Ишь, самая хитросделанная нашлась, - яростно шепнула Осипенко Курочкиной. – В машинку сейчас забросит – и всё! И руки чистенькие, и дело готово! А мы тут…

   Курочкина сразу кивнула: да, это тебе не парты изгаженные порошком отдраивать.

   Работали почти до девяти. Лидия Антоновна поспевала и командовать, и белить. Но зато класс сиял, как новый пятак. Тут подоспели и занавески, и когда они, отбеленные и отутюженные, вернулись на место, девочки ахнули:

   - Ух ты-ы-ы!!

   - Ну вот видите, девочки, и самим приятно! – чуть ли чуть ли не раскланивалась Лидия Антоновна. Хорошо, короче говоря, получилось. И настроение назавтра у всех было отличное. У Марины Григорьевны – так вообще эйфория. Даже расплакалась:

   - Девчонки, дорогие мои!.. Спасибо!!

   И бросилась каждую целовать-обнимать: «С праздником женским вас, хорошие мои!»

   И Люсю тоже поцеловала. Не знала же она, что та вчера не явилась!

   Это ей потом Лидия Антоновна поведала. И, между прочим, без всякой злобы. Просто сказала:

   - Ну до чего же размазня эта Люся Орлова! Подумайте только, Лидия Антоновна: девушке – шестнадцать лет, а своего мнения совершенно нет! Попробовал бы меня такой папочка остановить в своё время! – ух, не знаю, что и было бы! Тем более, если надо для всего класса! А эта?.. Так размазнёй по жизни и протащится, тряпка.

   …Марина Григорьевна считала точно так же.

Две остановки трамваем

Это был уже шестой мамин муж. За свою коротенькую жизнь второклассница Катюша так устала от такой бесконечной «смены караула», что и сказать нельзя!

   Первый муж мамы – родной отец Катеньки – «мало зарабатывал», второй – «гулял по бабам», третий – «пил как конь». Четвёртого девочка помнила смутно (он и задержался здесь всего на неделю), а вот пятый запомнился крепко: бил и её, и маму. Причём делал это в трезвом виде, а не как «папа номер три»; ревновал очень свою красивую жену. А Катюша – под ногами вертелась тут же и попадала, конечно, под руку.

   - Катька, чего ты лезла, а?.. – ласково вещал пятый папа, когда гроза утихала и влюблённые мирились. – Мы сами с мамкой разобрались бы, а так – и тебе перепало, дурёха!

   Но Катенька снова пыталась вступаться за маму, несмотря на горький опыт. Вот и ходила с «фонарями» точно такими же, как и у родительницы.

   Мама долго терпела (кажется, этого мужа она действительно очень любила), но однажды не выдержала… Она задержалась на работе (никак нельзя было отказаться, никак!), и дома получила как следует:

   - С кем, подстилка, шлялась?! На часы посмотри, гнида! – орал страшно муж.

   Мама, как назло, была с причёской и в хорошем новом платье в тот день, - тут и дураку ясно, что для свидания вырядилась!!! А ей просто захотелось покрасоваться: весна… Стояли такие роскошные дни середины марта, что сердце просило праздника! Просило – получи…

   И как ни клялся муженёк в любви, как ни каялся – не помогло больше. Состоялся развод – и мама снова была свободна как птица. Но она не умела долго оставаться одна, и к тому же, если помните, вовсю буйствовала озорница-весна.

   …И вот он, «папа номер шесть», дядя Лёня. Огромного роста; мама по сравнению с ним – птичка, а ведь и она не мелкая. «Этот если бить начнёт – то, наверное, сразу убъёт!» - подумала Катюшка, чуть завидев «отца».