Залаял Артур, потом звонок. Стала замечать, что когда ко мне приходит гость, Артур сначала лижет себе под хвостом, потом идёт ласкаться к гостю. Обязательно лизнет его в лицо.
День четвертый
4.1.
Под одним одеялом спать не люблю! Или оно должно быть здоровым-прездоровым или… Ага, доброе утро! Краем глаза вижу, как Артур залез себе под хвост и идет здороваться к нам. В смысле, к нему. Всё, пока не умоется, не целуюсь. А это что такое? Боже, такой твердый. И вот я уже на спине. Вот я уже на животе. А вот я изображаю су… сук… нет, мне это слово не выговорить! Ну, ладно. Теперь сверху иго-го и всё. Иго-го!
Всё.
4.2.
Иду в универ. Всегда могу различить женщин, у которых был секс этой ночью. Для этого особенной наблюдательности и не надо. Просто женщина светится. Светится походкой, уголками губ, разрезами глаз, вздернутым носиком, непослушной рукой, которая напевает что-то романтичное,… в конце концов – попой, которая радуется больше своей хозяйки, вычерчивая в воздухе очаровательную улыбку. Позитив. Когда меня переполняют позитивные эмоции, мне необходимо ими делиться. Это сравнимо со знаниями – чтобы они жили, необходимо передавать их другим. Поэтому звоню Аленке. Не берет трубу. Обиделась. А зря. Зачем омрачать свою жизнь продолжительными и пустыми обидами? Она во всем такая, кстати. Всё оставляет на потом. Помириться на потом. Посуду помыть на потом. Интересно, а подмыться? Надо подсказать ей делать всё малоприятное по утрам. День будет радостней. Звоню снова. «Абонент выклю…»
4.3.
Иду по универу. Улыбаюсь попой. Иногда даже ржу. Сегодня я особенно хороша! Если бы у меня были очки, через которые было бы видно неприкрытое желание человека, то я увидела бы следующую картину. Парни, с глазами навыкате, мучающиеся от эрекции, и текущими из ртов слюнями, и сильно чешущимися руками; и девки… А этих вообще страшно описывать! Девки в режиме ревности, умноженной на зависть, готовы на всё! Сниму-ка я эти очки!
4.4.
Так с кем, пока Катька не пришла, поделиться мажором? А, вон стоит минор. Чувак из нашей группы. Надо же, я даже имени его не помню. Ща, узнаю. Подхожу. Говорю ему:
– Привет, меня Вадик зовут. Тебе друг нужен? Всего десять баксов.
– У меня с собой нет, – смутился он.
Парень не вкурил. Как он вообще в универ поступил? Ладно, попробую более простой вариант.
– Как зовут-то тебя, помнишь?
– Дима.
– Дима, печаль, признаюсь, тебе не к лицу. То есть, извини, я хотела сказать – тебе к лицу радость! Вот я и подошла поделиться с тобой кусочком своей радости.
И легонько толкаю его своим бедром.
– Вот почему никто не хочет со мной встречаться, – восклицает он. – Просто никто не хочет делиться своим счастьем! Поделись ещё!
Этого я никак не ожидала.
4.5.
Прибегает растрепанная Катька. Осматривает меня и расстраивается. Этого я ещё больше не ожидала. А потом оказывается, что у неё отключили воду. Ну не могу же я из солидарности выглядеть так же, как она сегодня!
– Зачем ты тогда вообще пришла?
– Не хочу лекции Новоженова пропускать.
Ага! Тебе он тоже нравится! Так и быть, сама крашу её и причесываю. Красотка Сью!
Подходит Дима. Наверно, увидел во мне… а кого он во мне увидел? Опережая вопросы и, возможно, глупые предложения, говорю ему:
– В женских журналах, которые ты, к сожалению, не читаешь, пишут, что при физических нагрузках вырабатываются гормоны счастья. Извини меня, конечно, но тут ты убьешь нескольких зайцев, да причем тут убийство бедных животных! Просто иди занимайся. И всё у тебя изменится в лучшую сторону. Иди-иди. Не стой.
– А…, – начал было он задавать свой новый вопрос.
– Сократ вынужден был выпить чашу цикуты и умереть как раз потому, что задавал слишком много вопросов.
Как же всё примитивно. Стоит только оказать внимание парню, как он тут же привязывается к тебе, с готовностью протягивая свой поводок и намордник.
Ой, лекция началась! Быстро уселись.
С Катькой хихикаем, глядя на покрасневших парней. Интересно, пойдут ли они курить, как обычно после лекции? Чего-то шепчемся, развеселились, слышим заключительное «итак!». Заткнулись.