Антипиранья

Под осетра и чай они просидели всю ночь. Когда поезд остановился на последней станции перед Питером, Денису казалось, что он знает Кристину лет десять, не меньше. Наверное, чтобы понять человека получше, нужно с ним съесть не пуд соли, а копченого осетра, да еще и проболтать всю ночь глаза в глаза. Денис взял у Кристины номер телефона и поклялся, что обязательно ее найдет, затем вышел в тамбур и стал смотреть на приближающийся город. Поля сменились крышами гаражей, за ними потянулись высотки северной столицы. Поезд, замедляя ход, подкрадывался к Ладожскому вокзалу.

К нему в тамбур вышла Кристина:

– Слушай, там эта, с рыбой, рассказывает всему вагону, как ты из-за нее каких-то бандитов избивал.

– Приснилось, наверное. Слушай, Кристина, я тут подумал и решил, что мне лучше сойти пораньше.

– Некуда раньше, уже конечная.

– Ничего, я здесь выйду. Ты дверь открой, мне отсюда ближе.

Денис спрыгнул с еле ползущего поезда на насыпь, помахал удивленной Кристине, отряхнулся и вскоре уже шел по улице Хасанской, изнывающей от жары и выхлопных газов.

«А вот теперь попробуйте погоняться за мной, Иван Степанович! – усмехнулся Денис. – Здесь мне карта не нужна. Дома и стены помогают!»

Глава четвертая Свободное падение

День начался бодро! Ибо ничто так не бодрит с утра, как незамеченный спросонья дверной косяк. Тело распирало от избытка рабочего настроения, и Егор Никифоров решил провести этот день не в беспробудной лени, а сотворить что-нибудь полезное. Повестка дня многообразием не баловала, дел имелось всего два, и нужно было лишь решить, чем заняться в первую очередь, а что отложить на вечер.

Егор вывел Цезаря в ближайшие кусты и крепко задумался. Он уже с неделю не был у Оксаны. Нельзя сказать, что перспектива встречи его не радовала, но каждый раз Оксана заводила разговор о женитьбе, и каждый раз у Егора пропадало желание видеть ее еще неделю. Разрывать отношения с ней он тоже не хотел ни в коем случае. Его вполне устраивала возможность кратковременных набегов, но не больше. У Оксаны была своя однокомнатная квартира. Пусть и на первом этаже, но это далеко не общага, в которой прозябал Егор. Он любил прийти, наесться Оксаниных разносолов, поваляться на диване, пощелкать пультом телевизора, покемарить в тишине и прохладе. Такого удовольствия в его общежитии не сыщешь. Там вечно найдется какая-нибудь зараза, которая припрется незваной, обчистит холодильник и сожрет все, что только возможно, не побрезгует даже консервами Цезаря. О том, чтобы спокойно отдохнуть там, не может быть и речи.

Егор вспомнил об Оксане с двояким чувством, а потом взглянул на другой фронт работ. Перед ним стоял древний «москвич», давно потерявший первоначальный цвет и покрывшийся мутными разводами. По всей видимости, он был сделан из осколков советского военно-промышленного комплекса, а потому до сих пор еще не сгнил. В зависимости от ситуации это была и гордость Егора, и разочарование. Когда подходило время платить автоналог и страховку, он оглядывался в поисках тягача, чтобы дотащить «москвичонка» до набережной и утопить в Неве. А если удавалось его завести, то тогда он кого-нибудь гордо спрашивал:

– Тебе куда-то надо? Да нет проблем! Ты же знаешь, я на колесах!

В основном «москвич» всегда стоял, вгрузнув колесами в землю. Но иногда в нем просыпалась жизнь. Не зимой, конечно. Зимой он превращался в сугроб, с которого скатывались дети. А вот летом, когда зной плавит асфальт, а бензин вспыхивает в цилиндрах скорее от жары, чем от свечей зажигания, вот тогда, выплюнув облако сажи, он мог преодолеть энное количество километров, чтоб затем приковылять домой за кем-нибудь на стальном тросе и вновь застыть до следующего пробуждения.

Егор недолго думал над проблемой, с чего начать. Ответ лежал на поверхности. Любое прикосновение к «москвичу» грозило закончиться испачканными руками и одеждой. Явиться потом в таком виде к Оксане казалось не очень приличным. Так что надо было начинать с визита к даме сердца. По этому поводу Егор подправил на голове желтую «площадку», повязал Цезарю на шею красный бант и стряхнул с его морды остатки мусора, подцепленного из ведра. Оксана жила недалеко, и через десять минут они уже стояли у ее двери. Егор подмигнул Цезарю и нажал на звонок.

Но здесь им были не рады. Если раньше Оксана осторожно начинала разговор о женитьбе к концу его визита, то сейчас она взяла быка за рога с порога. Проскочив фазу повышенного тона, она тотчас соскользнула на истерику, чем сразу привлекла внимание бабулек, сидевших на лавочке и мгновенно навостривших уши.

– Ты меня используешь! – кричала Оксана с кухни, тарабаня ножом по разделочной доске. – Тебе на меня наплевать! Тебе даже пообещать страшно, что когда-то ты на мне женишься!

Егор застыл в прихожей, не решаясь пройти дальше. Такого напора он не ожидал. Цезарь почувствовал серьезность момента, забился в угол и хлопал там перепуганными глазами.

– Ты хочешь, чтобы я нашла себе другого? – Оксана вывалила загодя заготовленный аргумент. – Ты этого хочешь?

– Нет! – поспешно ответил Егор.