Антипка дарит журавлиное яйцо

— Зачем сено складывают на ёлки? — спросил Серёжа.

— Для того, чтобы зимой по замёрзшему болоту на них, как на полозьях, можно было весь стог за один раз вывезти трактором, — пояснил Антипка.

Серёжа слез с Сивка и еле устоял на онемевших ногах. Он потёр колени, походил немного, и колотьё в ногах постепенно прошло.

На шеи Сивка и Рыжка надели хомуты, к хомутам с одной стороны привязали за один конец длинную толстую верёвку.

Оказалось, что возить копны не такая уж большая хитрость. Объезжаешь копну на лошади кругом, обматывая её верёвкой. Как объедешь, так к хомуту привязывают второй конец верёвки, и знай вези. Только посматривай, на кочки не наезжай, а то наедешь — и, глядишь, копна осталась на кочке.

Серёжа быстро постиг всё это, и они с Антипкой дружно принялись за дело.

В полдень колхозники собрались к стогу, достали из кустов сумки с едой, туески с квасом и тут же, в тени стога, расположились на обед.

Фимка и Антипка с Серёжей слезли с лошадей, пустили их пастись по покосу, а сами завалились в мягкое сено.

— Ой, что же это мы? — спохватилась одна женщина. — Сами едим, а про ребят забыли. Нате-ка, милые, хлебца. Вот вам ещё по яичку.

— Да нет, тётя Даша, спасибо. Мы не хотим, — начал отказываться Антипка.

— Берите, берите, ребята, на работе всегда есть хочется.

После обеда, по обычаю, решили отдохнуть. Одни сидели разговаривали, другие, привалившись к стогу, дремали.

Мальчики тоже прилегли отдохнуть, но уже через несколько минут Антипка начал ворочаться.

— Что-то не хочется спать, — сказал он. — Пошли лучше ягод поищем.

— Пошли, — согласился Серёжа. — Мне тоже спать неохота. А тут есть ягоды?

— Ещё сколько! — подхватил Фимка и первый вскочил на ноги.

На опушке, с краю болота, кусты низкие и редкие. Но чем ближе к лесу, они становятся выше и чаще. А ещё дальше, за кустами, виднеется тёмный еловый лес.

А вон и озерцо, небольшое, круглое, заросшее осокой. Берегов совсем не видно: в озере осока и на берегу осока. Желтеют кувшинки среди распластанных на воде широких листьев.

Но почему там зашевелилась осока? Ведь ветра нет.

Ах, вот оно что! На маленькое круглое окошечко чистой водной глади, каким-то чудом оставшееся посреди травы, выплыла серая утка, повертела головкой, осторожно оглянувшись по сторонам, проплыла через окошко к противоположному берегу и снова юркнула в густую траву. За ней быстро промелькнули растянувшиеся цепочкой пушистые коричневые комочки — утята. Один миг — и снова их не видать, только там, где они пробираются, шуршит осока.

— Наверное, тут их гнездо, — тихо проговорил Серёжа.

— Тут их много живёт, — отозвался Антипка. — Только в траве редко когда увидишь.

Вокруг оглушительно стрекотали кузнечики. Их стрекотание заглушало все другие звуки, и в ушах от него стоял звон. То там, то здесь зелёные кузнечики неожиданно выскакивали прямо из-под ног, пролетали, расправив крылышки, метра два-три и падали в зелёную траву.

Возле леса кузнечиков стало меньше. Вдруг откуда-то из тёмных ёлок послышался частый гулкий стук: тук-тук-тук-тук.

— Дятел, — объяснил Антипка. — Серёжа, иди сюда, поешь жимолости.

Серёжа сорвал с невысокого кустика несколько тёмно-синих продолговатых ягод, бросил в рот и тут же скривился:

— Ох и кислятина же…

— Смородина слаще будет, — согласился Антипка. — Давай поищем смородины.

Они вошли в лес. Сразу потемнело, стало прохладней, появились комары. На покосе их не было.

Большой куст смородины рос под высокой ёлкой. Антипка раздвинул руками густую листву. В середине куста на голых ветках висели крупные гроздья сверкающих красным соком ягод.

Серёжа горстями запихивал в рот сочную, кисловатую, но слаще жимолости смородину и, отбиваясь от комаров, хлопал себя то по щеке, то по шее. Вдруг он услышал доносившийся с вершины ёлки странный негромкий звук: цык-цык-цык…

— Кто там цокает? — спросил он Антипку.

Антипка прислушался. Сухое, резкое цоканье не умолкало: цык-цык-цык… На ёлке никого не было видно.

Ребята обошли ёлку вокруг.

— Ой, смотрите, подосиновик растёт на сухом суку! — удивлённо воскликнул Серёжа, снимая с сучка небольшой гриб.

— Да это же белка цокает! — догадался Фимка.

— Конечно, белка, — подхватил Антипка. — Она на зиму запасы готовит.

— Вот она! Вот она! — закричал Серёжа, увидев торчащие из-под толстого сука рыжие мохнатые ушки и острую мордочку.

Белка, видно почуяв, что её заметили, замерла.

— Давай спугнём, — предложил Фимка. — Посмотрим, как она поскачет.

Он поднял с земли палку и стукнул по стволу ёлки, на которой сидела белка. Белка зацокала громче прежнего и, сверкнув красным боком, взлетела вверх, потом метнулась на соседнюю ёлку метров за шесть, с той на третью, с третьей на четвёртую и скрылась в густых ветвях.

— Пошли, пора уж снова за работу, — сказал Фимка.

На лугу ребят встретил дед Никанорыч:

— Ну, братцы, пошевеливайтесь побыстрее. Кабы дождь не начался. По воздуху чувствую, сыростью потянуло. К дождю это. Надо стог сметать, такскать, до выпадения осадков. Да поначалу сгоняйте, ребятки, лошадей на речку, напоите.

Фимка умчался вперёд.