Антипризма

Глаза у неё были бледно-серые – обычный для незрячих цвет. По сравнению с модными ныне оттенками пронзительно фиолетовых, зелёных и даже огненно-красных радужек, легко регулирующихся спектролинзами, глаза девушки казались слишком прозрачными, даже тусклыми. Но сама она была весьма красива, хоть и бледнокожа.

– Это для вас я незрячая, – девушка холодно усмехнулась. – Но моему взгляду доступно очень многое… То, что для таких, как вы – успешных цивилизованных людей, запершихся в своём тесном мирке, за пределами видимости.

– И что же это?

Бледно-серые глаза чуть прищурились, изучая меня.

– Технический мир отслаивается от старого – истинного мира, – быстро сказала девушка. – Наша планета стремится скинуть с себя технослой, давно ставший чужим и ненужным… сбросить, словно змея старую кожу. Останутся лишь те, кто любит и понимает истинную природу, останутся… незрячие, как вы нас называете.

Я слушал, не перебивая; запись давно работала. Неужели мне так повезло?

– А почему вы уверены, что техноцивилизация обречена на вымирание? – с иронией спросил я.

– Спектролинзы сделали вас, людей нового поколения, заложниками, – охотно продолжила девушка. – Вы видите чёткий семицветный спектр с погрешностью в один-два оттенка. Но сочетать цвета между собой вы уже не можете… Краски огромного мира для вас бледны… И выходит, будто для вас сам мир тускнеет, растворяется и исчезает. Но на самом деле исчезаете вы.

Я подумал, что в незрячих говорит обида. Ещё бы! Это их цивилизация вытеснила на самый край: живут в диких горах и потихоньку сходят с ума от недостатка прогрессивной информации.

Девушка словно подключилась к моим спектролинзам.

– Вы думаете, я сумасшедшая? – с горечью сказала она и, немного помолчав, добавила:

– Вы не видите очевидного: мир уходит от вас, становится всё более недоступным. Вернее, это вы спрятались от него за своими спектролинзами.

Хорошо же её кто-то «прокачал». Знать бы кто…

– Вы говорите – бледнеет, но я вас прекрасно вижу, – произнёс я, пряча улыбку. Наивная пылкость девушки всё же мне понравилась. – Вот вы, вот солнце, вот ваш серый букетик…

– Человек так создан, что видит только то, что хочет. А ваши дурацкие спектролинзы показывают только самый первый слой. Остальные, более глубокие пласты, вам недоступны…

Девушка вздохнула и вдруг спросила:

– Какого цвета у меня глаза?

Я сделал вид, что задумался.

– Серые, конечно.

– Нет, голубые, – тут же возразила она. – Вернее, васильковые, или цвета летнего неба…

– Но небо серое, – возразил я. – Или насыщенно-серое, когда ночь. Да и васильки ваши тоже…

Девушка окинула меня оценивающим взглядом и вдруг пронзительно расхохоталась.

– А у вас глаза застывшие, неживые, – внезапно успокоившись, произнесла она. – Светятся ярко, как у вурдалака в лунную ночь. Интересно, какие они на самом деле…

– Такие же, как и сейчас, – немного резко ответил я. Только что спектролинзовый монитор сообщил мне, что вурдалак – озлобленная тварь из сказок, пьющая человеческую кровь.

– Мне бы хотелось ещё с вами поболтать, – как можно спокойнее продолжил я. – Не поймите превратно…

Девушка внимательно изучала моё лицо. Вот она слегка наклонила голову и несовременные, слишком длинные бесцветно-серые волосы рассыпались по плечам.

– Кто вы по профессии?

Я чуточку напрягся, но моё лицо оставалось благодушным.

– Менеджер… Рекламщик. А вы?

– Ясно, – девушка натянуто улыбнулась, игнорируя мой вопрос. – Так вы приехали из города и хотите болтать… – она задумалась. – Кстати, ваша яркая аура ещё пылает отсветами техноцветов, но через недельку-другую ваше спектральное излучение побледнеет и вы будете чувствовать себя лучше… Тогда и люди не будут от вас шарахаться, не говоря уже о рыбе.

Для жительницы диких мест девушка совсем неплохо информирована. Интересно, как здесь налажена связь с цивилизованным миром, без техники? Откуда она черпает знания? Неужели из старых книг? Я видел читающих людей, когда прогуливался по деревне… Когда-то мне попадалось несколько старинных энциклопедий, изготовленных ещё в то время, когда вовсю использовалось производство бумаги.

– Ну хорошо, – решилась девушка, – зайдите к вечеру в «Пятачок», я там буду. А сейчас прошу извинить, у меня дела.

Дела? В этой глуши?

– Хорошо, – я улыбнулся как можно радостней. – А как вас хоть зовут-то? Вы не назвались…

– Тина.

– А меня – Сергей.

…«Пятачок» оказался простым деревенским кабачком с просторным ухоженным двориком. Бледные звёзды быстро рассыпались по сумеречному небу, и народу в общую гостевую залу набилось много.

Посреди «Пятачка» горел яркий белый огонь в очаге, жарилось обязательное в этих краях мясо на решётке.

Когда я вошёл, все тут же обернулись ко мне. Наверное, даже моя аура, которую я лично не ощущал, причиняла некий дискомфорт окружающим. Я сел за столик в самом дальнем углу, но подозрительных взглядов только прибавилось.

Подлетел официант – пузатый и неприятный усач в гладком накрахмаленном фартуке.

– Советую пельменьки, – смачно произнёс он, чуть сплёвывая. – С уксуском, лучком и сметанкой. А к ним винцо из дикого виноградца…