Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика

Семидесятые отмечают полную смену курса и приоритетов. Кингслихолл закрывается, а сам Лэйнг отправляется в путешествие на Восток: в 1971–1972 гг. он живет на Шри-Ланке и в Индии, медитирует, отходит от круговерти своей, теперь уже звездной, жизни и пытается постичь восточную мудрость. После возвращения он развивает совершенно другие проекты: отправляется в лекционное турне по Америке, начинает интересоваться пренатальным опытом и опытом рождения (этот интерес отражают его книги «Факты жизни» (1976) и «Голос опыта» (1978)) и издает несколько книг-диалогов – «Узелки» (1970), «Ты любишь меня?» (1978), «Беседы с Адамом и Наташей» (1977), а также поэтические «Сонеты» (1979). Восьмидесятые только отнимают, но не приносят ему ничего нового: у Лэйнга отбирают медицинскую лицензию, и уже мало кто вспоминает об этом «герое бунтарских шестидесятых». Лэйнг умирает в августе 1989 г. от сердечного приступа.

В теоретическом отношении Лэйнг начинает свой путь традиционно для европейской интеллектуальной психиатрии: с экзистенциально-феноменологической книги и феноменологической теории психического заболевания. В этих первых шагах он намечает преемственность двух философских парадигм психиатрии – экзистенциально-феноменологической психиатрии и антипсихиатрии, показывая, что вторая не смогла бы сформироваться без первой. Исключительно личностный ракурс и экзистенциальную тематику несет только первая книга Лэйнга «Разделенное Я». Она отличается от всех остальных его работ и по стилю, и по содержанию, являясь наименее политизированной и декларативной его книгой. Здесь он, как метко выражается Эндрю Коллир, «…читает свои экзистенциалистские идеи … в умах своих пациентов…»[125].

В то время, когда было написано «Разделенное Я», экзистенциально-феноменологическая психиатрия была малоизвестна в англоязычных странах, практически отсутствовали переводы работ основоположников этой традиции, выходило мало критических переосмыслений. В этой ситуации Лэйнг стал тем человеком, который принес экзистенциально-феноменологическую психиатрию Великобритании, поразительно полно передав ее дух и проблематику. Питер Седжвик отмечает: «…Лэйнг перенял продуктивную способность проникновения в психотические и подобные им состояния сознания не только от клиницистов европейской феноменологической школы (Бинсвангера, Минковски, Босса), но и от философов и писателей (Сартра, Беккета, Тиллиха, Хайдеггера и даже Гегеля). … Экзистенциальная философия с ее духом интровертированной мрачности и спекулятивной нечеткости была здесь поставлена на службу конкретной, социально важной цели (понимания психически больного)…»[126].

Критика естественно-научного подхода, представление психического заболевания как особого модуса бытия, внимание к больному, поиск онтологических оснований психопатологии – все это выдает отчетливый почерк экзистенциально-феноменологической психиатрии. В таком следовании традиции на первой же странице признается и сам Лэйнг: «В этой книге предпринимается попытка экзистенциально-феноменологического описания некоторых шизоидных и шизофренических личностей. … Экзистенциальная феноменология пытается описать природу переживания личностью своего мира и самой себя. Это попытка не столько описать частности переживания человека, сколько поставить частные переживания в контекст всего его бытия-в-его-мире. Безумные вещи, сказанные и сделанные шизофреником, по сути, останутся закрытой книгой, если не понять их экзистенциального контекста»[127].

Однако, несмотря на сходное движение, Лэйнг актуализирует пласт, который остался недостаточно освоенным экзистенциально-феноменологической психиатрией, – проблему соотношения психопатологии и межличностного диссонанса. Уже в этой своей первой книге он обозначает важность исследования коммуникации в психиатрии и подчеркивает, что именно с нарушением коммуникации связана постановка психиатрического диагноза: «…Я полагаю, что нормальность или психоз проверяются степенью схожести двух личностей, одна из которых по общему согласию является нормальной. … “Психически больной” – это имя, которое мы даем другой личности при разобщенных взаимоотношениях определенного рода. Только из-за этого межличностного разобщения мы начинаем брать на анализ его мочу и искать аномалии в графиках электрической активности его мозга»[128].

Положение о психической патологии как о разобщенной коммуникации между людьми уже заранее предполагает реабилитацию статуса психически больного, что и проделывает Лэйнг. Он отходит от принятого в психиатрии рассмотрения больного как организма и машины: «Ниже мы будем особо интересоваться людьми, переживающими себя как автоматы, роботы, части машин и даже как животные. Подобные личности справедливо рассматриваются как сумасшедшие. Однако почему мы не считаем теорию, стремящуюся превратить личности в автоматы или в животных, равным образом безумной?»[129].