Антираспад

Ксакан еле сдержалась, чтобы не плюнуть ей вслед. Сердито сдвинув брови, подхватила пакет со своими купальными принадлежностями и вместе со всеми устремилась к двери… Вообще-то купальные принадлежности не были ее собственностью: Совет Общин временно снабдил ее некоторым количеством дорогостоящих инопланетных предметов личного пользования, чтобы она могла выполнить задание и при этом, так сказать, не засветиться… Сбросив выданное Советом кружевное белье, Ксакан все с тем же хмурым выражением на лице захлопнула дверцу шкафчика, набрала код, и тут ее взгляд упал на квадратную металлическую тумбу в углу — очевидно, как раз этой штукой и была приперта дверь. Она толкнула тумбу, потом толкнула еще раз, посильнее, но тумба не поддавалась. Ксакан покачала головой: до чего же раскормленной стервой надо быть, чтобы сдвинуть с места такую махину! Ничего, скоро разгулу сытости придет конец… Подумав об этом, эмиссар Ючана успокоилась и, пряча мстительную усмешку, направилась к свободной душевой кабине…

…Норберт знал, что губернатор — его родной отец, Петра ему сказала. Но подавляющее большинство жителей Чантеомы об этом не знало, и необдуманный, импульсивный поступок губернатора неожиданно обернулся ему на пользу: многих тронул тот факт, что правитель области усыновил осиротевшего в результате трагедии мальчика. Несмотря на неприятность с мостом, рейтинг Харо Костангериоса повысился…

Поначалу губернатор опасался, что тринадцатилетний Норберт и шестилетняя Илси будут шумно ссориться и ябедничать друг на друга, усложняя жизнь своему отцу (у него с Лионеллой были в детстве именно такие отношения — и нельзя сказать, что они улучшились, когда оба повзрослели). Но дети быстро подружились. Губернатор с изумлением обнаружил, что Илси умеет смеяться (прежде он считал, что девчонка на это неспособна из-за какой-то врожденной психической аномалии, унаследованной от матери, и даже собирался, по настоянию Лионеллы, показать ее психиатрам). Правда, смеялась Илси только в компании брата, никто другой не мог ее развеселить.

Сперва губернатор не видел в их взаимной привязанности ничего плохого и не обращал внимания на жалобы Лионеллы, которая Норберта невзлюбила («Харо, ну куда ты смотришь! Сделай что-нибудь с этим вредным мальчишкой, чтобы он не влиял плохо на Илси! Вчера он заставил ее перелезть через забор, и она поцарапала коленку — аж вот такая царапина, для девочки это некрасиво. Из-за него она становится непослушной. И еще он обещал, что научит ее кататься на велосипеде — ты слышишь, Харо? Илси ведь слабенькая, она с велосипеда обязательно упадет. Нельзя им этого разрешать!»). Потом забеспокоился: если дети так дружны, они вполне могут объединиться против взрослых, а этого допускать нельзя. Губернатор перевел сына в закрытую школу, теперь тот появлялся дома только по выходным. Хотел он то же самое проделать и с дочерью, чтобы пореже видеть ее вечно печальное, бледное личико, но тут Лионелла взбунтовалась: воспитывать Илси будет только она, и никто другой, пусть девочка ходит в обычную школу…

В первое время, когда брат отсутствовал, Илси подолгу плакала и отказывалась от пищи, однако губернатор не собирался идти на попятный: старшие всегда правы, и его стервозные детки должны с этим смириться!.. Дурные наклонности проявлялись у них по-разному. Норберт был дерзок и упрям; Илси, замкнутая, внешне послушная, подчинялась указаниям старших без радости и никого не пускала в свой внутренний мир… В конце концов губернатор сделал страшное открытие: дети у него — не такие, как у всех… Ненормальные. Выродки. И чем больше он к ним присматривался, тем больше убеждался в правильности этого вывода…

О том, что такое застенчивость, Айма Хирт Тимано, эмиссар Денора, знала только понаслышке. Она гордилась своим великолепным, сильным телом, а также серебристой татуировкой на левой руке — эмблемой Денорского Тренажера, отличительным знаком олигархов. Но сейчас, ради сохранения инкогнито, татуировку приходилось заклеивать кусочком искусственной кожи, которая имела обыкновение не вовремя отклеиваться. Особенно если намокала… Айма надеялась, что ей удалось убедительно изобразить застенчивость. Приборчик величиной с вишневую косточку, спрятанный в кармане халата, создавал помехи для любых видеозаписывающих устройств, находящихся в радиусе десяти метров, поэтому она могла позволить себе спокойно принять душ.

Поднявшись в номер, Айма сбросила халат, надела шорты, алый жакет с длинными рукавами (чтобы скрыть хорошо накачанные мускулы), положила в карман пистолет и темные очки. Она собиралась убить эмиссара Тигоны. Денор и Тигона издавна враждовали, а кроме того, этот парень несколько раз поглядел на нее с высокомерной усмешкой… Тот, кому дорога его шкура, остережется так смотреть на денорского олигарха!