Антироссийская подлость

По судебно-медицинским данным эксгумаций в Харькове и Медном невозможно определить время наступления смерти погибших. Значительная давность событий и установленная в Медном значительная вариантность скорости протекания поздних трупных явлений не позволяют в настоящее время решить этот вопрос.

14. Сообщение Специальной комиссии под руководством Н.Н.Бурденко, выводы комиссии под руководством В.И.Прозоровского, проигнорировавшие результаты предыдущей эксгумации и являвшиеся орудием НКВД для манипулирования общественным мнением, в связи с необъективностью, фальсификацией вещественных доказательств и документов, а также свидетельских показаний, следует признать не соответствующими требованиям науки, постановления — не соответствующими истине и поэтому ложными.

Проведенный польскими экспертами анализ «Сообщения Специальной комиссии…» является полностью обоснованным с научно-исторической точки зрения и доказательно ставящим под сомнение состоятельность выводов Специальной комиссии под руководством Н.Н.Бурденко. Он оказался весьма полезным при критическом рассмотрении результатов ее работы на основе собранных в ходе следствия документов и свидетельских показаний.

15. Эксперты констатируют, что данное заключение комиссии и постановление Главного управления Генеральной прокуратуры по делу № 159 «О факте расстрела польских военнопленных» должны быть опубликованы, аналогично предшествующим экспертизам по Катынскому делу.

Эксперты:

Топорин,

Яковлев,

Яжборовская,

Парсаданова,

Зоря,

Беляев

(воспроизведены подписи)

Главная военная прокуратура.

Уголовное дело № 159. Т. 119. Л. 1-247. Подлинник.

Впервые опубл.: Orz.ecz.enie komisji ekspertow//

Rosja a Katyn. W-wa, 1994;

Jazborowska I., Jablokow A., Zoria J. Katyn.

Zbrodnia chroniona tajemnicn panstwowa.

W-wa, 1998. S. 358-422. [34]

Глава 12. Разоблачение фальшивок капээсэсовских геббельсовцев

Основной метод «доказательств» геббельсовцев

564. Из предыдущих глав вы уже поняли, что польских военнопленных расстреляли немцы, поэтому искать доказательства того, что поляков расстрелял НКВД, — занятие изначально глупое с совершенно предсказуемым концом. Однако не исключено, что некоторые читатели, прочтя конец предыдущей главы, смутятся: уж очень бойко и уверенно геббельсовцы уверяют, что виноваты русские, уж очень обильно они ссылаются на разные документы, как на «неопровержимые доказательства». Так может быть действительно такие документы есть?

Если исключить пять «документов», состряпанных фирмой «Пихоя amp; К°» (о которых ниже, чтобы не лишать себя удовольствия), у геббельсовцев нет ни единого документа, ни единого надежного факта в подтверждение своей версии, что само собой разумеется. В жаргоне уголовников есть выражение «брать на понт», т.е. блефовать. Как и полагается уголовникам, геббельсовцы «берут на понт» своих читателей. Более внимательные из вас могли еще раньше и сами обратить на это внимание.

565. К примеру. Как я уже писал выше, геббельсовцы пытаются внушить своим лопоухим сторонникам, что в правительстве и НКВД СССР того времени все документы были чем-то вроде басен, написанных аллегориями.

Хотели, к примеру, дать команду «расстрелять», но давали команду «исполнить». А подчиненные уже сами догадывались, что нужно делать. И, главное, не ошибались. Вы видели выше, что академические геббельсовцы начали свои писания новой аллегорией: «Подготовка к „операции по разгрузке“ лагерей, как именовался во внутренней переписке органов НКВД предстоящий расстрел…» Как видите, по мнению геббельсовцев, аллегорий слову «расстрел» в НКВД было много, слово «разгрузка» это, оказывается тоже «расстрел». Но внимательный читатель должен был бы заметить, что прокурорские геббельсовцы, по обычаю игнорируя академических геббельсовцев, разъясняют читателям смысл слова «разгрузка» во «внутренней переписке». "Выискивая возможности для «разгрузки» переполненных лагерей, П. К. Сопру ненко 20 февраля 1940 г. обратился к Л.П.Берии с предложением мер в отношении Старобелъского и Козелъского лагерей, охватывающих 1100-1200 человек (т. 13/49. Л.д. 44-45). Он выступил с инициативой «оформить дела для рассмотрения на Особом совещании при НКВД» на «около 400 человек» аналогичного с Осташковским лагерем контингента — пограничников, су-дейско-прокурорских работников, помещиков, офицеров информации и разведки и др. Тяжело больных, а также достигших 60-ти лет из числа офицеров он предлагал распустить по домам (около 300 человек), та же мера предлагалась в отношении офицеров запаса — жителей западных областей Белоруссии и Украины — 400-500 агрономов, врачей, инженеров, техников, учителей, на которых «не было компрометирующих материалов». Подготовку дел на особое совещание П. К. Сопру ненко считал желательным провести в НКВД БССР и УССР, а «в случае невозможности сосредоточить всех перечисленных в Осташковском лагере, где и вести следствие».