Антироссийские исторические мифы

Тем не менее образ России как агрессора был создан и приобрел в мировом информационном пространстве характер самоочевидного положения. Историческая аналогия с СССР потребовалась из-за утвердившегося мифа о планетарной советской агрессивности. Миф о советской агрессивности накладывается на другой миф – о новой российской агрессивности. Эту аналогию, еще находясь на посту госсекретаря, проводила, в частности, Хиллари Клинтон: «Мы отмечаем некий сдвиг в сторону повторной советизации региона. Но, конечно, это не будет называться именно так. Это будет называться Таможенным союзом, называться Евразийским союзом или что-то в этом роде. Мы знаем, в чем заключается цель, и мы стараемся разработать эффективные способы того, как замедлить это или предотвратить это»[232]. Трудно себе вообразить, чтобы российские лидеры высказывались подобным образом, к примеру, о НАФТА (Североамериканской зоне свободной торговли, в которую помимо США входят Канада и Мексика). Показательно, что соответствующее заявление Хиллари Клинтон сделала не в посткрымский период напряжения российско-американских отношений, а еще в 2012 г.

Важная роль в этом мифе отводится Путину. Запад высказывается в отношении него вполне определенно: Путин – враг. Но геополитическим врагом для Запада является и Россия. Неприязнь к Путину на Западе увязывается с неприятием России и большинства российского народа. Такая экстраполяция прослеживается и в высказываниях отечественных либералов.

Ольга Бакушинская: «Я замечу, что в Израиле много любителей Путина, что уж тут врать. Это и пожилые люди, и люди плохого образования, и повышенной внутренней провинциальности, и в Европе они есть. И даже в Америке. Потом весь шарик придется чистить от этой гнили. Если шарик вообще останется. И мне не дает покоя мысль, что на этот раз гниль расползлась из России. Вы же прокляты будете всем человечеством, суки. Не страшно?»[233]

Юлия Латынина: «Избиратель Путина является люмпеном и избиратель Путина является быдлом»[234].

Борис Акунин: «В России живут бок о бок два отдельных, нисколько не похожих народа, и народы эти с давних пор люто враждуют между собой. Есть мы, и есть они. У Нас свои герои: Чехов там, Мандельштам, Пастернак, Сахаров. У Них свои: Иван Грозный, Сталин, Дзержинский. Теперь вот Путин».[235]

Путинофобия в представленных высказываниях оказывается частным случаем россиефобии. А далее выражаются надежды, что низвержение Путина приведет к изменению самой российской цивилизационной парадигмы. Через негативизацию образа национального лидера дискредитируется сама Россия. Именно она является главным адресатом антипутинской кампании.

Заключение. О необходимости формирования государственной исторической политики России

Тактика ведения борьбы в информационных войнах часто сравнивается с атакой роя пчел. «Рой» атакует противника одновременно со всех сторон. «Пчелы» разрозненны, но действуют синхронно и подчинены общему замыслу. Государство, реагируя на каждый «укус», расходует несопоставимые ресурсы и в конечном итоге оказывается истощено. СССР в свое время оказался не готовым к противодействию такой тактике.

Именно так атакуется сегодня российское прошлое. Бороться с каждой пчелой в отдельности бесполезно. Да и сама по себе такая борьба приводит к признанию значимости каждого отдельно взятого противника. Противостоять этим атакам можно, лишь выстроив собственную ценностно-смысловую систему. Каждый факт в этой системе, каждая интерпретация встраивается с созданную теоретическую и ценностную матрицу. Наличие такой матрицы позволяет парировать любые новые выпады, отталкиваясь от уже готового методологического фундамента.

Но именно системы осмысления и представления истории у нас сегодня нет. Историки занимаются фактами – и не более того. Работа с документами превратилась в самоцель. Установился своеобразный архивный фетишизм. Итог – блокировка познавательных и ценностных потенциалов истории. Российская историческая наука оказалась безоружна перед противником. Не говоря уже о том, что часть академического сообщества (и не малая) перешла под его знамена.

Ключевым моментом такого обезоруживания стал запрет на наличие государственной идеологии. Из истории выхолащивались, во-первых, ценности, во-вторых, смыслы. После этого российскую историю можно было уже брать голыми руками. Историческое сознание народа при отсутствии должной профессиональной защиты со стороны гуманитарной науки было поражено. Итог – реализация сценария гибели России (операция «самоликвидация № 2») (рис. 5).

Рис. 5. Антироссийские исторические мифы в сценарии поражения исторического сознания