Антирретики против Акиндина

2. Так что, стараясь показаться не соглашающимся с Варлаамом, Акиндин, начав с богословия, кончил на словах о созерцании, совершив в обратном порядке изложение слов, однако в отношении каждого из них [т. е. и богословия, и созерцания] он многократно и многими способами показывает то нетвердость и необдуманность своих слов, без малейшего подтверждения устремляясь и противоположным тенденциям и заявлениям, то робость и злонравие мысли, с величайшей скрытностью предлагая собственные, или — то же самое сказать — варлаамовы, [измышления] и всегда клевеща и извращая смысл (а кое–где и [сами] слова) написанного нами к нему. Ибо в этих [наших писаниях] не присутствует ни какая–либо новая интерпретация (καινοτομία) благочестивых речений, ни отвержение единой божественности, но растолкование — насколько это возможно — высоты боготворящего дара, безбожно хулимого Варлаамом и по необходимости воспеваемого и разъясняемого нами, по силе защищающими его, и должную благодарность за благодать источнику благодати воздающими — [хотя и] несовершенно, но не меньше, чем следовало, при наших литературных навыках.

{стр. 331}

ГЛАВА 2

О том, что боготворящая благодать и божественный свет не из–за чего–то другого божественен и нетварен.

3. А вытаскивающий [эти речения из контекста] и перетолковывающий, самого себя и слушающихся его толкает к пропасти. И он не чувствует, что учит двум противоположнейшим друг ко другу вещам, говоря о божественном и боготворящем и богодетельную (θεουργόν) благодать Духа, божественностью и самобожественностью, и богоначалием, и благоначалием именуя, — скорее же услышав от богоносцев, совершенно явным образом [ее так] именующих, — и запрещая, чтобы она была нетварной. И это при том, что великий Василий пишет: «Если тварен Дух, то Он не божественен. Но ведь сказано: «Наполни Бог Веселеила духа божественна премудрости и разума» [1473]. Итак, к чему ты находишь [более] подходящим божественное: к творению или к божественности? Если к творению, то и Отца ты назовешь творением. Ведь написано о Нем: «присносущная сила Его и божество» [1474]. Если же к божественности, то, прекратив хулу, признай достоинство Духа» [1475]. С ним же и я по справедливости обращусь к сему [Акиндину], немного изменив в слова, но не заключающийся в них смысл: настолько ли ты неразумен, что даже от самих этих высочайших голосов не приблизился [мыслью] к подобающему благодати Духа достоинству? Ибо если и услышишь, что о какое–либо из творений отцами провозглашается божественным, не думай, что ради собственной его природы, которая тварна, оно названо таковым, но ради живущего в нем божественного дара Духа, а саму боготворящую благодать знай по самой себе сущей божественной и нетварной, как и луч солнца является светом по самому себе.

4. Ты же, говоря, что не по самому себе нетварен воссиявший на горе от Спасителя свет и изливаемый на одних лишь достойных божественный дар божественного Духа, говоришь как раз то, что тот позор и публичное осуждение, которому ты вслед за тем твоим учителем и сам подвергся, трепеща, ты принял только на словах, отвергая суть [1476] дела и по–прежнему думая, и доказывая, что этот свет тварен. Но каким образом что–либо иное было бы и звалось божественным по причине этих [света и дара], когда бы они сами нуждались в ином боготворящем? Будет же и сложной божественная благодать и божественный свет, если бы они звались нетварными ради чего–либо другого, существующего внутри них, и если он из–за одного [своего компонента] нетварен, а из–за другого {стр. 332} тварен. Но всякое божественное воссияние, говоря словами великого Дионисия, многообразно идущее к промышляемым [сущим], остается простым [1477]. Но теперь, значит, ты пошел не на нас, а на самого Духа, приведя в движение свой спорливый и воинственный нрав, и выведя в бой неудержимое твоих слов красноречие и софистическое искусство, а уместнее сказать — нечестные приемы (κακομαχίαν) или неубедительное пустословие? Ибо кто, услышав о приносущной славе и неприступном свете, и нетварной благодати, стал бы затем, послушавшись твоего мудрого размышления, полагать их тварными по самим себе и согласился бы представлять себе посредством них [некое] иное, естеством отстоящее [от них] нетварное, неприступное и присносущное, ради которого и они, согласно тебе, удостоились названия, нисколько не соответствующего истине?

ГЛАВА 3