Антисемитизм. Концептуальная ненависть

А с точки зрения Бога? Прощает ли Бог Холокост? Ответом может быть: «Да». Хешель, например, утверждает, что Бог не может простить грехи, совершенные против человека, но может простить те, что «совершенны против Него Самого». [19] Холокост, — безусловно, был грехом против Бога, или ничего бы не было. Если предположить, а это будет не слишком вероятной, но тем не менее поучительной гипотезой, что раскаявшиеся преступники предстали пред Богом после своей смерти, стал бы Бог, — должен ли Бог простить их за Холокост?

Эли Визель размышлял об ответах на эти вопросы в Освенциме в конце января 1995 года. Когда он выступал на церемонии в память об освобождении этого концлагеря, его речь включила в себя такую молитву. «Хотя мы знаем, что Бог милосерден, — сказал Визель, — Господь, пожалуйста, не являй милости тем, кто создал это место. Бог прощающий, не прощай тех, кто убил здесь еврейских детей. Не прощай убийц и тех, кто соучаствовал в этих убийствах

Бог, милостивый Господь, не являй Своей милости тем, у кого не нашлось милости для еврейских детей». [20] Смущенный заявлением Визеля, ученый-католик Кароль Риттнер побеседовал с ним в октябре 1996 года. Итогом этого интервью стала информация для размышления. Утверждая, что Бог может делать все, что пожелает, Визель сказал, что Божественное прощение преступникам, осуществившим Холокост, стало бы причиной справедливого возмущения против Бога, если только не были удовлетворены два условия, о которых мы ничего не знаем. Во-первых, было бы недопустимо, если бы Бог явил милость преступникам, осуществившим Холо-кост, если он не сделал этого в отношении 1,5 миллионов еврейских детей, которых они убили во время Холокоста. Остается не ясным, во всяком случае, не сейчас, для тех, кто еще населяет землю, был ли Бог милостив к тем мальчикам и девочкам или любому другому еврею, убитому нацистами. Во-вторых, подчеркивает Визель, прощение «предполагает признание своей вины, раскаяние и угрызения совести. Я не видел», говорит он, «чтобы убийцы выражали угрызения совести или раскаяние, не говоря уже о вине». [21]

Что же, если эти условия все-таки были выполнены где-то и как-то? Не в этом мире, но где-нибудь за его пределами. Визель не говорит об этом в беседе с Риттнером, но вопрос этот, будучи гипотетическим, может быть поучительным. Даже если бы преступник, участвовавший в Холокосте, признал свою вину и выразил угрызения и раскаяние после своей смерти, Бог мог бы сказать: «Слишком поздно». Но имея в виду, как часто и в иудаизме, и в христианстве утверждается милость и любовь Бога, вполне вероятно, что Бог мог бы сказать: «Лучше поздно, чем никогда», если признание вины и выражение раскаяния искренни. Именно эта возможность, какой бы гипотетически невероятной она ни была, придает молитве Визе-ля на земле Освенцима — «Боже Всепрощающий, не прости» — потрясающую силу. Однако не нам решать, как поступать Богу, хотя важно указать еще на два момента, тесно связанных с молитвой Визеля в Освенциме: во-первых, если Бог простил хотя бы одного раскаявшегося убийцу-нациста, но не явил милости убитым еврейским детям, то это было бы еще одним поводом для возмущения. Кроме того, прости Бог даже одного убийцу, Бог стал бы в определенной мере соучастником этого преступника, в особенности если Он не был милостив к жертвам Холокоста. Далее, даже Бог не мог бы по праву даровать прощение за весь Холокост, кроме как при условии, что все люди, осуществлявшие его, искренне раскаялись, и что всем жертвам Холокоста была явлена милость. Трудно даже вообразить, что Божья милость после Холокоста могла бы быть достаточной для того, чтобы все эти условия были выполнены.

Подобные суждения, относящиеся к обстоятельствам, выходящим за рамки истории, также направляют наше внимание на современный мир и возможное отношению к нему Бога. Кому необходимо прощение? Если часть ответа — всем нам, а часть ответа — некоторым из нас больше, чем другим — тогда Богу, возможно, также необходимо прощение, поскольку, только если Бога нет и Он не всемогущ, Он не был милостив во время Холокоста, по крайней мере, не достаточно. Либо гнев Божий выплеснулся в такой форме, которая явно находится за пределами человеческого понимания.

Прощение — это «послесловие», а также «раненное слово». Различные взгляды на прощение, его ценность и важность — это не должно никого удивлять, поскольку нет «единственно верного» ответа на вопросы о прощении, которому можно доверять. Тем не менее, данные размышления могут разделять люди с разным опытом и традициями. В заключение, я предлагаю читателю шесть тезисов:

• Людям свойственно наносить вред, часто колоссальный вред друг другу. Поэтому прощение необходимо, иначе слишком много оставалось бы незалеченных ран.

Будучи необходимым, прощение опасно, так как оно может свести до минимума ответственность, сделать страдание будничным и попустительствовать несправедливости, пусть даже косвенно.