Антисемитизм. Концептуальная ненависть

В какой бы должности мне не пришлось работать, хочу уверить вас в моем твердом намерении продолжать предпринятые мною действия по борьбе со всеми формами расизма и антисемитизма.

(Николя Саркози, недавно избранный Президентом Франции, был в 2003 году одновременно с Коитиро Мацуура награжден ежегодной Премией Центра Симона Визенталя на совместно организованной ЮНЕСКО и Центром Визенталя Международной конференции по борьбе с новой волной антисемитизма.)

^. L

В наше время невозможно в полной мере оценить заслугу Симона Визенталя перед еврейским народом и перед человечеством. Это так не только из-за его долголетия, благодаря которому к 96 годам он пережил большинство нацистских преступников, участвовавших в Холокосте, которых он, не останавливаясь ни перед чем, выслеживал. Дело в том, что в наше время, когда память о Холокосте является столь важной темой для гражданского общества, когда мы отмечаем дни памяти Холокоста, когда у нас есть музеи, фильмы и интернет-сайты, посвященные ему, чрезвычайно сложно представить себе то одиночество и оторванность от людской толпы, которые он переживал, избрав шестьдесят лет тому назад свой жизненный путь. Путь, на который он встал, выйдя из лагеря смерти Маутхаузен после его освобождения американцами, шатаясь от слабости, похожий на живой скелет. Но не ошибитесь: Визенталь был, в сущности, борцом-одиночкой в деле отстаивания справедливости от имени шести миллионов евреев, истребленных в ходе исполнения «окончательного решения». После нюрнбергских военных трибуналов одержавшие победу над фашизмом страны-союзники превратились в ожесточенных соперников в «холодной войне». Для граждан СССР, американцев и британцев досье бывших нацистов представляли интерес не как источники показаний о преступлениях против человечности, а как источники информации, полезной для достижения целей разведки, обороны и военной стратегии соответствующих стран.

Визенталю также пришлось столкнуться с горькой правдой о том, что многие послевоенные руководители из еврейской среды не представляли себе, что толку «ворошить» болезненные воспоминания и вступать без нужды в конфронтацию с политическими деятелями по поводу «прошлого». В 1950-60-х годах и вплоть до 70-х видные и влиятельные евреи увещевали Симона: «Оставь свои донкихотские поиски справедливости. Сейчас время простить и забыть!»

В качестве своей штаб-квартиры Визенталь выбрал Австрию. После недолгого периода работы в Линце он переехал в ничем непримечательный офис в Вене, находившийся в девяти километрах от здания, в котором раньше находилась штаб-квартира гестапо. Он стал для в большинстве своем апатичного обывателя, ярким, хоть и неприятным, напоминанием о призраках геноцида, с которыми никто не хотел иметь дела. Работа в Вене — это зацепки для определения местонахождения бывших нацистов, увеличивающееся количество угроз от нераскаявшихся нацистов и, некоторое время спустя, после ареста Адольфа Эйхманна, угрозы расправы над его близкими. Когда его жена, оказавшись под давлением угроз, умоляла Визенталя переехать в Израиль, он отослал туда их дочь, но не хотел, не мог прекратить работу Центра документации. Даже бомба, брошенная неонацистами и разорвавшая на части их квартиру, не смогла убедить Визенталя отказаться от своей миссии.

Что побуждало его к работе? Нет сомнения, что, как и многие другие бывшие узники нацистских концлагерей, он пытался найти смысл в невероятном факте, что именно он, а не его мать или восемьдесят восемь других родственников, остался в живых. Он попросту не мог убежать от прошлого. С самого начала его принцип преследования нацистских военных преступников исключал возможность какого-либо сотрудничества с бывшими партизанами, желавшими всадить убийцам в голову пулю справедливого возмездия. Визенталь видел свою миссию в том, чтобы применить те самые принципы права и законности, которые были попраны нацистами во время их блицкрига в Европе. Оказалось, что единственным проектом восстановления постройки, который этот архитектор осуществил, стал проект повторного построения фундамента правосудия и прав человека, того самого фундамента, который Гитлер и его приспешники пытались уничтожить. Фундамент этот ему пришлось восстанавливать кирпичик за кирпичиком, одним правовым действием за другим. Каждый арест и судебный процесс были не только символом для родственников жертв нацистского террора. Они были, пользуясь словами Визенталя, «прививкой от ксенофобии и предостережением для потенциальных массовых убийц будущего о том, что им придется отвечать за свои деяния». Поэтому Визенталь выслеживал нацистских преступников в связи не только с убийством евреев, но и цыган, и жертв других национальностей.