Антисемитизм в Советском Союзе (1918–1952)

Очень характерен для Чрезвычайной Государственной Комиссии и подбор ею людей для расследования немецких злодеяний. В состав самой Чрезвычайной Государственной Комиссии был включен и один еврей, профессор И. П. Трайнин; но он включен был в состав комиссии не как еврей, а лишь как специалист по вопросам международного права. Что это так, подтверждается составом действовавших от имени Чрезвычайной Государственной Комиссии местных органов: в состав этих местных комиссий, кроме одного члена Центральной Комиссии, обычно входил председатель исполкома, т. е. глава местной администрации, представитель военного ведомства, представитель прокуратуры, один-два депутата Верховного Совета и еще несколько именитых граждан. В ряде случаев в комиссии были включены и представители православного духовенства; о них упоминается в сообщениях по Сталинской области, по г. Новгороду и Новгородскому району, по г. Одессе и Одесской области, а по г. Ровно и Ровенской области в состав комиссии включены даже и православный, и католический священники. Но евреев в этих комиссиях не было нигде — ни даже в Киеве, Ровно, Минске, Освенциме — и только в Одессе в комиссии участвовал, в качестве представителя Центральной Комиссии, всё тот же проф. И. П. Трайнин. Этот состав комиссий ясно говорит о желании по возможности не вспоминать о еврейской трагедии.

Сообщения Чрезвычайной Государственной Комиссии лишь наиболее наглядная иллюстрация этой политики. Иллюстрировать ее можно было бы еще множеством примеров. Ограничусь одним. Достаточно известно, какую страшную трагедию пережило украинское еврейство. Об этом с большой силой писал в своих цитированных выше очерках «Украина без евреев» Василий Гроссман. Но когда 1-го марта 1944 года собрался — впервые после освобождения — Верховный Совет Украинской ССР, председатель украинского Совета Народных Комиссаров (и секретарь ЦК компартии Украины) Никита Хрущев в своем пространном докладе о пережитом Украиной и о стоящих перед нею задачах205 с большим чувством говорил о сотнях тысяч убитых и замученных, о неслыханных страданиях, которым подверглись при оккупации «наши люди», но что среди замученных огромный процент, вероятно, подавляющее большинство составляли евреи, он не упомянул ни одним словом. Не только Украина после Гитлера осталась «без евреев»; для них не нашлось и маленького места и в обширном докладе главы украинского правительства.

Чем диктовалась эта политика фактического отказа от борьбы с гитлеровским антисемитизмом? Открыто эта политика никогда не защищалась и не мотивировалась. Но, присматриваясь к ней ближе, нетрудно отдать себе отчет в ее мотивах. Она, конечно, не была продиктована симпатиями к гитлеровской политике истребления евреев. Подозревать руководителей советской политики в таких симпатиях нет решительно никаких оснований. Рациональной основой охарактеризованной выше советской политики — вернее, ее псевдорациональной основой — несомненно было опасение, что открытая и решительная борьба против гитлеровской политики истребления евреев облегчит Гитлеру пропаганду борьбы против «иудео-большевизма». Но психологическая почва для политики пассивности по отношению к воинствующему антисемитизму Гитлера была, вероятно, в значительной мере подготовлена распространением в верхних слоях советского общества в последние годы перед войной того ползучего полускрытого антисемитизма, о котором речь шла выше, в главе четвертой.

Это была страусова политика. Замалчивание антисемитизма пред лицом бешеной гитлеровской антисемитской пропаганды — пропаганды не столько даже словом, сколько делом — психологически обезоруживало массы перед натиском антисемитизма и создавало психологию фактического его толерирования. Этим облегчался бурный разлив антисемитских настроений не только в оккупированных областях, но и далеко за их пределами. Так отказ от борьбы с антисемитизмом не только не затруднил гитлеровской пропаганды, но имел как раз обратное действие.

И на Украине, например, антисемитизм в годы войны фактически стал популярной формой украинского сепаратизма. До какой степени это развитие встревожило в конце концов советские власти, видно из того, что вскоре после освобождения Украины советское украинское правительство предложило — безуспешно — амнистию украинским крайним националистам, боровшимся против Красной Армии и принимавшим активное участие в осуществлении — частью в сотрудничестве с Гитлером, частью параллельно с ним — политики истребления евреев206.

Политика замалчивания воинствующего антисемитизма во имя его ослабления потерпела полное банкротство.

Распространенность антисемитизма