Антишулер

Я ощутил себя очень неуютно в этом вагоне, в этих тугих бинтовых повязках, фиксирующих положение прострелянных ребер, в этой душной атмосфере, пропитанной йодом, лекарствами, хлоркой и неистребимым запахом мочи. Так неуютно, что захотелось снять бинты, встряхнуться и сойти на первой же станции. Сойти, чтобы вернуться в свой город. Хоть пешком, хоть ползком — вернуться…

И я сам не заметил, как сел. Без звука, без натуги — машинально, как садился, когда был совершенно здоровым. Наверное, я и встать бы смог, и пройти в тамбур, куда без конца пробираются, неуверенно переставляя костыли, ходячие раненые. Но опять помешала Старушка. Заметила, подскочила.

— Ты сам сел?

А глаза сияют, как два василька среди веснушчатого ромашкового луга! Счастлива от моих подвигов, похоже.

— Мышь увидел, шугнуть хотел… — сказал я, кряхтя и виновато, но уже не смог посмотреть на нее, как минуту назад.

Я же видел, как человек обрадовался моему быстрому выздоровлению. Увидел и в ответ улыбнулся. Может быть, не так радостно, как она, но улыбнулся.

— Какую мышь… — тут же возмутилась Старушка и всплеснула руками. — Мы перед поездкой здесь такую санитарную обработку провели… На ходу приходилось двери открывать, чтобы проветрить, а то вас бы всех уморили. Не может здесь быть мышей.

Но, увидев мою улыбку, улыбнулась в ответ.

— Шутишь? — спросила с надеждой.

— Шучу.

— Посидишь или помочь тебе лечь?

— Спасибо. Я лучше посижу. Сил наберусь. Перед тем, как встать, — и я всерьез распрямил плечи, пробуя, насколько свободно могу шевелить руками.

— И не думай даже. А то я врачу скажу, тебе сразу снотворное пропишут. У нас с этим строго…

Смешная она. Хоть и шебутная, но беззлобная.

— Снотворное вместо карцера… Нормально! Здесь карты у кого-нибудь есть?

— Карты? Какие карты? — она не поняла. Ничего обо мне не знает, потому и не понимает.

— Обыкновенные. Игральные.

— Есть. Кажется, в третьем купе. Я на столе видела.

— Попроси…

— Они спят. Я принесу. Ты что, гадать будешь?

Женская натура свое берет. Женщины редко становятся игроками, хотя и такое бывает. Чаще гадалками или клиентами гадалок. И эта туда же. Должно быть, такая природа, с которой бороться бессмысленно. А мужчинам больше риск по нраву. Не у каждого в жизни настоящего риска хватает, поэтому и заполняют карточным. И ужасаются, бывает, своей смелости, когда с тремя проколами идут на «мизер», два прикрывает прикуп, а третий не ловится по раскладу. Редко, но и такое случается. Мужики — народ отчаянный…

Я засмеялся.

— Нет. Гадают не такими картами. Игральные карты для игры. А есть специальные для гадания. Карты «Ленорман» и карты «Таро». И еще всякие. Но «Ленорман» и «Таро» — самые известные и, я слышал от спецов, самые верные. Остальные — ерунда.

— А цыганские?

— Ерунда. Они все современные. А эти с историей. Карты «Ленорман» на бытовом уровне используют. Любит — не любит… Купить — продать… А «Таро» имеют философское значение. И еще в магии применяются. Они, говорят, не только предсказывают, но и программируют события.

— И получается?

— Не знаю. Я в магии не силен.

— А что простыми делают?

Я засмеялся ее детской наивности.

— А простыми просто играют. Хочешь, я тебя обыграю?

— Увидит кто…

— Кто?

— Врач.

— Дежурный только недавно был. А наш только часа через два — раньше не появится. Неси карты.

Она побежала. Заглянула в одно купе, потом в другое. Там задержалась. Должно быть, разговаривала с кем-то. Карты просила. Вышла в проход и через весь вагон замахала мне колодой. Чуть не побежала вприпрыжку. Тоже ей осточертело «утки» раненым подносить-уносить. Но по пути еще в одно купе свернула. Наверное, постель кому-то поправляла. Она заботливая, спасу нет. Порой не знаешь, куда от такой заботы спрятаться. Час будет выспрашивать — больно тебе или нет? А потом еще час ворчать, что сразу про боль не сказал. Ох и характер…

— Вот… — протянула она засаленную колоду с оборванными краями. Такую я, честно скажу, тысячу лет в руки не брал. Такими только бабушки играют, у которых память, в соответствии с возрастным склерозом, способна воспроизвести исключительно события детства. Но в игре они не помнят ни одного предыдущего хода…

— Во что играть будем? — Я быстро перебрал карты и сделал на одеяле несколько профессиональных «лесенок». Это далось с большим трудом — карты слипались.

— Ух ты, — удивилась Старушка «лесенкам». — Ты как в кино… А фокусы показывать умеешь?

— Нет. Не умею. Этими картами не покажешь. Если днем сходишь в камеру хранения и достанешь из моей сумки новую колоду, я тебя фокусам научу. Не цирковым, но гораздо более интересным.

— Схожу… — пообещала она.

— Там три колоды. Все в упаковке. Все три и неси…

— Зачем тебе три?

— Тренироваться буду. А то пальцы не слушаются.

— Так ты все-таки фокусник?

— Нет. Я картежник.

Она засмеялась. Традиция — я говорю правду, мне не верят. И удивляться здесь нечему.

— Так во что играем?

— Я только в «дурака» умею. Но играю хорошо. Девчонок всегда обыгрываю. У меня память хорошая, цепкая.

— Давай в «дурака».