Антисоветская блокада и ее крушение

В 20-х числах ноября 1917 г. между правительством США и его союзниками в Европе проходили оживленные консультации по вопросу о прекращении поставок в Россию и торговли с нею. В те же дни вашингтонская администрация опубликовала заявление относительно торговли с Советской Россией. «Правительство, — говорилось в нем, ™ прежде чем разрешить экспорт американских продуктов, желает знать, в чьи руки они попадут в России. Экспорт в Россию будет возобновлен только после сформирования устойчивого правительства, которое может быть признано Соединенными Штатами, но в случае, если большевики останутся у власти и будут продолжать осуществление своей программы заключения мира с Германией, настоящее эмбарго на экспорт в Россию останется в силе».^{39} Для осуществления этой политики фактического экономического и политического бойкота как нельзя более подходил посол Д. Фрэнсис, который позднее, в своем выступлении на заседании пресловутой «овэрменской» подкомиссии американского сената 8 марта 1919 г., призванной публично осудить Советскую Россию, заявил: «Большевики не заслуживают признания, не заслуживают даже деловых сношений».^{40}Вместе с тем правительство США не пренебрегало полуофициальными контактами с советскими представителями, питая надежду на то, что этим путем удастся предотвратить заключение мира между РСФСР и Германией. Поэтому Фрэнсис до поры до времени не противодействовал переговорам, в которые вступали с ответственными работниками различных советских ведомств американские представители в России — полковник Р. Робинс, Г. К. Эмери и др.

Что касается деятельности самого Фрэнсиса, то она, помимо ревностного осуществления экономического эмбарго, направленного исключительно против большевистского правительства, одновременно имела целью оказывать воздействие на развитие событий в России посредством реализации упомянутой во Введении «теории контраста». Вот два образчика попыток в этом направлении.

24 ноября Фрэнсис предлагает Лансингу выпустить от имени президента «обращение к русскому народу», которое содержало бы обещание США продолжать снабжение населения России одеждой, обувью и т. д.^{41}Смысл и антисоветская направленность этой акции раскрываются в официальном сообщении, опубликованном в Вашингтоне 4 февраля 1918 г., которое, возможно, явилось результатом этого или подобных ему предложений Фрэнсиса. «В целях смягчения страданий, испытываемых ныне населением России, — указывалось в нем, — государственный департамент решил, что американское правительство не прекратит экспорта необходимых припасов из Америки в Россию. Принято постановление о разрешении вывоза всех припасов, кроме амуниции… В официальных кругах Вашингтона высказывается мнение, что русский народ не должен в связи с происходящим политическим развитием (разрядка моя. — В. Ш.) быть покинут и отрезан от всякой помощи со стороны внешнего мира».^{42}

Из других официальных заявлений и писем Фрэнсиса и Лансинга, относящихся к февралю 1918 г., совершенно определенно следует, что речь шла о стремлении оказать помощь контрреволюционным силам на территории России и их представителям в США. Просьбы же Советского правительства установить экономические взаимоотношения встречали решительный отказ.^{43}

Если бывшие союзники России в войне фактически уже в первые месяцы существования Советского государства встали на путь «молчаливого экономического разрыва» с ним, который оказался прелюдией к установлению военно-экономической блокады, то политика Германии в это время была несколько иной. Она вступила в переговоры с советскими представителями в Брест-Литовске. Однако ее линия в этих переговорах по вопросу об экономических связях с Советским государством на протяжении декабря 1917—февраля 1918 г. сводилась к попытке навязать ему неравноправные отношения на основе восстановления старого, невыгодного России торгового договора с Германией 1904 г. Встретив решительное сопротивление в этом вопросе и не добившись согласия на такие условия, германские представители, как известно, перешли к ультиматумам по всем пунктам переговоров, которые после применения немцами вооруженной силы и в связи с невозможностью для Советского государства вступать в войну завершились подписанием Брест-Литовского мирного договора 3 марта 1918 г. В своих основных экономических статьях он закреплял империалистические притязания германской буржуазии и не являлся результатом добровольного компромисса социалистического и капиталистического государств в области хозяйственных отношений. Тем не менее благодаря ему открылись возможности возобновления торговых связей РСФСР с Германией и последняя на известное время отпала от участия в складывавшейся политике экономического бойкота Советского государства.^{44}

НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ И ОТНОШЕНИЯ С ГЕРМАНИЕЙ