Читаем Антисоветский Советский Союз полностью

Сколько в Советском Союзе евреев сегодня? Патриоты подсчитали точно: 0,69%. Вычислили, что в литературе, науке, музыке, шахматах евреев: 80 процентов или около того. Но если уж считать по правилам, а не по принципу «сколько вам надо», то следует учесть, что в высшем руководстве КПСС евреев давно уже ровно ноль целых, ноль десятых, ноль сотых процента. С середины 30-х годов до середины 50-х там еще болтался и тем портил общую картину Лазарь Каганович, но вот уже тридцать лет и три года, как нет и его. Нет никаких евреев в Политбюро ЦК КПСС, в Президиуме Верховного Совета, в Совете министров СССР, в Генеральном штабе Советской Армии и на всех уровнях КГБ. Тридцать лет без евреев. Да за это время любая страна может восстановить свою экономику даже после самой опустошительной войны. И в этом вряд ли могут ей помешать даже очень зловредные скрипачи и шахматисты.

Читая сочинения наших патриотов, я все же пытаюсь понять, что движет ими, какие заботы? Неужели только ненависть к людям иных кровей? Но к своему собственному к русскому народу они как относятся? Они его любят? Что-то я в этом не очень уверен.

В самом деле, давайте посмотрим, что происходит. Страна после многих лет чудовищного разорения получила исторический шанс стать на ноги. Причем, шанс, может быть, мизерный и совсем последний. Сейчас надо думать и решать не кто виноват, а что делать. Главные виновники всех национальностей давно уже находятся на том свете, за пределами нашей юрисдикции. Кто из них больше виноват, сколько среди них было процентов кого, – можно разобраться потом, мертвые подождут, у них времени много. А патриоты все считают, все загибают пальцы, будто и дела нету важнее. Народный писатель и партийный депутат Василий Белов, отзаседав в Верховном Совете СССР, прикатил на уже упомянутый пленум Союза писателей РСФСР. И говорит вот что; «Когда вы вчера обсуждали здесь такие страшные вопросы, которые звучат и сегодня, в это время Верховный Совет обсуждал вопрос о въезде и выезде». Какие же страшные вопросы обсуждали писатели РСФСР? Они обсуждали публикацию отрывков из сочинения Андрея Синявского и подсчитывали количество евреев в ленинградской писательской организации. Белов хотел бы к этому делу подключить и Верховный Совет страны, куда он сам, между прочим, прошел по партийной разнарядке. Будь он не обкомовским выдвиженцем, а настоящим депутатом, пекущемся о благе собственного хотя бы народа, ему следовало бы знать, что вопрос въезда и выезда – это вопрос человеческой свободы. В стране, где вопрос въезда и выезда не решен, любой человек – русский или не русский, избиратель и депутат – остается государственным рабом.

Пока депутаты патриотического направления считают евреев, страна вот уже пять перестроечных лет топчется на одном месте, никак не сдвинется. Потому что мы все боремся. Интересно, что те же люди, которые выступают против евреев, музыки-рок, длинных волос и коротких юбок, с большой подозрительностью относятся почти к любым сколько-нибудь разумным экономическим предложениям. Поэтому у них к евреям приравнены все здравые экономисты – Абалкин, Шмелев, Попов, Заславская, Аганбегян. Зачем же нам экономика, это же так приятно, что мы бедные, мы нищие, мы хуже всех!

Русская поговорка говорит: бедность – не порок. Известная острота добавляет: бедность не порок, но большое свинство. И правда, свинство.

Да, страна разорена. Но она до сих пор еще обладает огромными пространствами плодородных земель. Ее недра, несмотря на семидесятилетнее варварство, все еще забиты неисчислимыми запасами природных ископаемых. Если немедленно, вот сейчас заняться разумной, созидательной деятельностью, если по весне нормально посеять, а по осени с умом убрать, то не к концу тысячелетия и не к концу пятилетки, а уже в этом году (в этом!) будет положительный результат. Америку не догоним, но на полках магазинов кое-что все же появится. Однако споры идут жаркие, решения принимаются половинчатые, а положение все хуже и хуже.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Отто Шмидт
Отто Шмидт

Знаменитый полярник, директор Арктического института, талантливый руководитель легендарной экспедиции на «Челюскине», обеспечивший спасение людей после гибели судна и их выживание в беспрецедентно сложных условиях ледового дрейфа… Отто Юльевич Шмидт – поистине человек-символ, олицетворение несгибаемого мужества целых поколений российских землепроходцев и лучших традиций отечественной науки, образ идеального ученого – безукоризненно честного перед собой и своими коллегами, перед темой своих исследований. В новой книге почетного полярника, доктора географических наук Владислава Сергеевича Корякина, которую «Вече» издает совместно с Русским географическим обществом, жизнеописание выдающегося ученого и путешественника представлено исключительно полно. Академик Гурий Иванович Марчук в предисловии к книге напоминает, что О.Ю. Шмидт был первопроходцем не только на просторах северных морей, но и в такой «кабинетной» науке, как математика, – еще до начала его арктической эпопеи, – а впоследствии и в геофизике. Послесловие, написанное доктором исторических наук Сигурдом Оттовичем Шмидтом, сыном ученого, подчеркивает столь необычную для нашего времени энциклопедичность его познаний и многогранной деятельности, уникальность самой его личности, ярко и индивидуально проявившей себя в трудный и героический период отечественной истории.

Владислав Сергеевич Корякин

Биографии и Мемуары