АНТИСТАЛИНСКАЯ ПОДЛОСТЬ

Рыков. Я предлагаю не давать возможности товарищу Сталину освободиться от этого поста. Что касается генсеков в областях и местных органах, то это нужно изменить, не меняя положения в ЦК. Институт Генерального секретаря был создан по предложению Владимира Ильича. За все истекшее время, как при жизни Владимира Ильича, так и после него оправдал себя политически и целиком и в организационном, и в политическом отношении. В создании этого органа и в назначении Генсеком товарища Сталина принимала участие и вся оппозиция, все те, кого мы сейчас исключили из партии; настолько это было совершенно несомненно для всех в партии (нужен ли институт Генсека и кто должен быть Генеральным секретарем). Этим самым исчерпан, по-моему, целиком и полностью и вопрос о завещании (ибо этот пункт решен), исчерпан оппозицией в то же время так же, как он был решен и нами. Это же вся партия знает. Что теперь изменилось после XV съезда и почему это нужно отменить институт Генсека?

Сталин. Разбита оппозиция.

Далее следует еще один длинный монолог Рыкова, столь же сумбурный и непонятный, как и предыдущий. О растерянности Рыкова можно судить по тому, что многие слова он вычеркивал, затем восстанавливал, потом заменял другими, и так много раз. Интересно отметить, что Сталин не внес ни единого изменения в текст своего выступления, настолько оно было обдумано заранее. В конце концов Рыков вновь предложил отвергнуть предложение Сталина.

Голоса. Правильно, голосуй!

Рыков. Есть предложение голосовать.

Голоса. Да, да!

Рыков. Голосуется. Кто за предложение товарища Сталина уничтожить институт Генерального секретаря? Кто против? Кто воздержался? Нет.

Сталин. Товарищи, я при первом голосовании насчет освобождения меня от обязанностей секретаря не голосовал, забыл голосовать. Прошу считать мой голос против.

Голос с места. Это не много значит».[325]

IV. 16 октября 1952 года. В воспоминаниях Акакия Мгеладзе читаем:

«…На первом Пленуме ЦК КПСС, созванном после XIX съезда партии (я был избран членом ЦК и участвовал в работе этого Пленума), Сталин действительно поставил вопрос о том, чтобы его освободили либо от поста Генерального секретаря ЦК КПСС, либо от должности Председателя Совета Министров СССР. Он ссылался на свой возраст, перегрузку, говорил, что кадры выросли и есть кому его заменить, например, Председателем Совета Министров можно было бы назначить Н.И.Булганина, но члены ЦК не удовлетворили его просьбу, все настаивали на том, чтобы товарищ Сталин остался на обоих постах».[326]

Практика массовых репрессий в целом

Хрущев был не безучастным зрителем, а одним из самых рьяных проводников репрессивной политики. В.П.Пронин, председатель Моссовета в 1939-45 годы, в интервью «Военно-историческому журналу» (№ 10 1991) отмечал:

«Вопрос: А Хрущев? Какие воспоминания остались о нем?

Ответ: …Он активно способствовал репрессиям. Дело в том, что над ним висел дамоклов меч. В 1920 году Хрущев голосовал за троцкистскую платформу. И поэтому, очевидно, боясь расправы, сам особенно усердно «боролся» с беспечностью, утерей политической бдительности, политической слепотой и т. д. Хрущев санкционировал репрессии большого количества партийных и советских работников. При нем из 23 секретарей райкомов города почти все были арестованы. И почти все секретари райкомов области. Были репрессированы все секретари МК и МГК партии: Кацелененбоген, Марголин, Коган, Корытный… Все заведующие отделами, включая помощника самого Хрущева. Хрущев, будучи уже на Украине, на Политбюро в 1938 году настаивал на репрессиях и второго состава руководителей Московского городского комитета партии.

Мы, тогда молодые работники, удивлялись: как же нас Хрущев воспитывает насчет бдительности, если все его окружение оказалось врагами народа? Он же один только остался в МК целым.

Вопрос: Вы полагаете, что масштаб репрессий в Москве — личная «заслуга» Хрущева?

Ответ: В значительной мере. Ведь после осени 1938 года, после прихода к руководству горкомом Щербакова, никто из работников Моссовета, МК и МГК, райкомов не пострадал. Я знаю, что когда на Политбюро в июле 1940 года возник вопрос о снятии Щербакова с работы за плохую работу авиазаводов, то обвиняли его и в том, что он очень неохотно и очень редко давал согласие на репрессии. Мало того. В моем присутствии на секретариате горкома по представлению Щербакова начальник следственного отдела НКВД был исключен из партии за необоснованные аресты».[327]

В выступлении 14 августа 1937 года Хрущев заявил:

«Нужно уничтожать этих негодяев. Уничтожая одного, двух, десяток, мы делаем дело миллионов. Поэтому нужно, чтобы не дрогнула рука, нужно переступить через трупы врага на благо народа».[328]

Юрий Жуков в ответ на вопрос одной из читательниц «Комсомольской правды», спросивших историка, почему он не учитывает списки, на основании коих «документально, росчерком его (Сталина. — Г.Ф.) карандаша, отправлены на смерть тысячи людей», ответил: