Антисуворов. Большая ложь маленького человечка

Здесь имеет место игра на неинформированности читателя. Само по себе использование бомбардировщика для перелетов высоких персон не является чем-то экстраординарным. Два Б-24А (серийные номера 40—2373 и 40—2374) использовались для доставки в сентябре 1941 г. миссии Гарримана в Москву через Великобританию, то есть по тому же маршруту, по которому летал В.М. Молотов на ТБ-7. Написано об этом, например, в В-24 Liberator Squadron/signal publication, Aircraft number 80, page 11. При этом модификация Б-24А не устраивала американских военных, они требовали повысить скорость самолета, а фирма «Консолидейтед» построила в 1941 г. ХВ-24В, оснащенный двигателями с турбокомпрессорами, чтобы вытянуть скорость до приемлемого предела. Тем не менее Б-24 доверили везти высокого сановника в Москву. По той простой причине, что сплошной ПВО над Европой, а тем более Скандинавией, не было и вероятность встретить на высоте в несколько километров шальной немецкий истребитель была исчезающе мала. Точно так же для немецкой ПВО поиск одиночного самолета на огромном пространстве был подобен поиску иголки в стоге сена. Так что чудом подобные перелеты никак назвать нельзя, и сам факт полета на ТБ-7 не является свидетельством исключительных ТТХ машины.

После давления на читателей авторитетом Шаврова и Молотова на сцене появляется ТАЙНА:

«Когда первые ТБ-7 летали на недосягаемых высотах, конструкторы других авиационных держав мира уперлись в невидимый барьер высоты: в разреженном воздухе от нехватки кислорода двигатели теряли мощность. Они буквально задыхались — как альпинисты на вершине Эвереста. Существовал вполне перспективный путь повышения мощности двигателей: использовать выхлопные газы для вращения турбокомпрессора, который подает в двигатель дополнительный воздух. Просто в теории — сложно на практике. На экспериментальных, на рекордных самолетах получалось. На серийных — нет. [...] Искали все, а нашел Владимир Петляков — создатель ТБ-7. Секрет Петлякова хранился как чрезвычайная государственная тайна. А решение было гениально простым. ТБ-7 имел четыре винта и внешне казался четырехмоторным самолетом. Но внутри корпуса, позади кабины экипажа, Петляков установил дополнительный пятый двигатель, который винтов не вращал. На малых и средних высотах работают четыре основных двигателя, на больших — включается пятый, он приводит в действие систему централизованной подачи дополнительного воздуха. Этим воздухом пятый двигатель питал себя самого и четыре основных двигателя. Вот почему ТБ-7 мог забираться туда, где никто его не мог достать: летай над Европой, бомби, кого хочешь, и за свою безопасность не беспокойся».

Почему-то забывается еще одно решение по повышению давления наддува двигателя. Это принцип Мюнхгаузена, вытаскивавшего себя самого из болота за косицу. Двигатель может накачивать воздух себе самостоятельно. «АЦН», официальное название пятого двигателя ТБ-7, расшифровывается как «агрегат центрального наддува». Куда более распространенным был наддув нецентральный, свой у каждого двигателя. С коленчатого вала снималась мощность, передаваемая с помощью шестерен на компрессор, накачивавший воздух в двигатель, повышая давление наддува. Подобная конструкция, одно-, а позднее двухскоростной нагнетатель, позволяла успешно действовать на больших высотах самолетам, не оснащенным турбокомпрессорами. Это «Спитфайры», «P-51D Мустанг» с лицензионным двигателем Мерлин, оснащавшимся с XII модели двухскоростным нагнетателем. Так что рассказы про упирание в «невидимый барьер высоты» несколько преувеличены. Драматизирует Владимир Богданович и проблемы с турбокомпрессорами. Их недостатки представляются с тонким психологическим расчетом:

«Детали турбокомпрессора работают в раскаленной струе ядовитого газа при температуре свыше 1000 градусов, окружающий воздух — это минус 60, а потом — возвращение на теплую землю. Неравномерный нагрев, резкий перепад давления и температуры корежили детали, и скрежет турбокомпрессора заглушал рев двигателя».