Антисветоний. Первые римские императоры

Он снизил налоги, отменил закон об оскорблении величества (lex de maiestate), провел политическую амнистию. Он помиловал осужденных и сосланных по всем обвинениям, оставшихся от прошлых времен. Калигула устраивал зрелища и щедрые раздачи продовольствия. Пострадавшим от пожара возместил убытки. Он дважды устраивал всенародные раздачи по триста сестерциев каждому римлянину. В первый же год своего правления Калигула завершил строительство храма Августа, начатый Тиберием. Он строил акведуки и заботился о снабжении Рима зерном.

Но через 8 месяцев после обретения императорской власти Калигула тяжело заболел. За время болезни вокруг него начали плести интриги, оскудевшая казна была расхищена. После выздоровления Калигула обнаружил казну Империи пустой, недавних льстецов разбежавшимися или готовыми к заговорам, чтобы покрыть свои преступления. И тут оказалось, что юноша стал мужчиной, а его почести Тиберию, которые он воздал вопреки мнению толпы и воле сената, были не случайными. Последовали жестокие меры против всех, кто подрывал мощь Империи и запускал руку в ее казну. Калигула требовал беспрекословного подчинения и повторял: «Пусть ненавидят, лишь бы боялись!».

Против молодого и неопытного Калигулы его враги использовали испытанное оружие, которое применялось также и против Тиберия, – сплетню. Чем гнуснее была ложь, тем больше в нее хотелось верить праздной толпе, легко изменившей в своей любви Калигуле. Черни внушали, что немощный Тиберий был удушен Калигулой чуть ли не самолично. Что после смерти его жены при родах, ему свою жену уступил префект претория Макрон, который также присутствовал при последнем вздохе Тиберия и тоже молвой причислялся к убийцам императора. Что Калигула сожительствует со своими сестрами. Что он то и дело отнимает жен у своих приближенных. Фантазии распространялись сенатской «партией», мечтавшей свалить на императора свое казнокрадство. Репрессии против олигархов представлялись как страсть императора к наживе. Когда Калигула возвращал в казну реквизированные состояния казнокрадов, это считалось демонстрацией страсти к личной выгоде.

Молодой император, лишенный поддержки со стороны более опытных политиков, делал немало ошибок. Раздав громадные суммы народу, он стремился вернуть в казну хоть что-то. Даже рождение своей дочери (от второй жены) он использовал, чтобы собрать средства. Он просил у римского народа денежных пожертвований в честь ее рождения. Но подлый шепот за его спиной передавал из уст в уста, что император болен эпилепсией и обуян алчностью, что он в исступлении катается по кучам золота.

Римская знать, вынужденная Калигулой платить огромные налоги, отвечала ему сплетней о том, что молодой император намерен сделать своего коня консулом. Вероятно, такая злая шутка могла слететь с его уст в момент раздражения от нравов высших чинов Рима. Особенно пугали знать попытки Калигулы восстановить народные собрания, а также последовавшее от императора разрешение рабам выступать в судах против своих господ. Знать ужасало, что раб Полидевк осмелился выдвинуть обвинение против Клавдия, дяди императора. И Калигула сам присутствовал на суде, не вступаясь за дядю. Так вели себя и его предшественники, но теперь поведение императора считалось неприличным. Не удивительно, что вокруг него зрели заговоры. Такой император был опасен каждому казнокраду и властолюбцу.

Досталось от Калигулы многим, кто должен был стать его союзником, но предпочел участвовать в интригах и заговорах. В 38 г. Калигула принудил совершить самоубийство Макрона. Затем настала очередь отца первой жены – Марка Юния Силана, с которым у Калигулы вряд ли могли быть хорошие отношения. Наконец, Калигула казнил Гемелла, вокруг которого сплетались нити заговоров. В 39 г. за участие в заговоре был казнен шурин Калигулы Марк Эмилий Лепид. Еще через год казнь настигла кузена Калигулы Птолемея. Заговор следовал за заговором, но все они были раскрыты, а заговорщики казнены.

Калигула знал, что нити заговоров тянутся в сенат. Выслушивая очередное приглашение в сенат и, вероятно, поминая участь Юлия Цезаря, Калигула похлопал по своему мечу и мрачно сказал: «Я приду, приду. И он со мной вместе». Он презрел престарелые авторитеты вороватой римской знати и вел себя как молодой вождь молодой Империи. Он вел себя «неприлично» – сражался как гладиатор, носился по Риму на колеснице, соревновался на скачках в цирке, подпевал трагическим актерам и даже приплясывал, наблюдая за артистами. Все это было отвратительно «верхам», тащившим Империю к упадку, к дряхлости. Они ненавидели Калигулу и клеветали на него, как только могли. В истории свои измышления на счет Калигулы оставили Светоний и Иосиф Флавий, чьи коллекции грязных сплетен теперь считаются чуть ли ни достоверными свидетельствами, а в действительности – это всего лишь «продукция» бессовестных противников императора.