Антисвинизм. Чёртов узел

Слово «родина», конечно же, не надо воспринимать в масштабе страны, района, штата или деревни. Нет, родина для них – это их птичий или скотный двор, где они родились, где живут и кормятся, где работают и производят потомство, и где они уйдут в «мир иной». У человека, как у раба, стоящего по уровню кругозора и интеллекта несколько выше, чем у своих пернатых и четвероногих рабов, эти две ценности тоже присутствуют в полной мере, только в более крупном масштабе. И разве не тем же самым занимается человеческая особь, что и прирученные им животные на месте своего проживания?

И разве не так же человек предан своему хозяину, который управляет его жизнью по воле божьей или, будучи выбранным большинством людей в некоторой их группе. Домашнее животное загаживает свой дом – скотный двор, а человек – свой дом: Землю. И те, и другие производят только для своих собственных нужд и ничего полезного для окружающего их мира. Человек работает для домашних животных, а те, в свою очередь, для человека.

Так продолжалось тысячи лет, и когда-нибудь это должно было кончиться. Идиллия отношений между рабами не может быть долгой. Законы Природы таковы, что слабый всегда метит на место более сильного, а тот, в свою очередь, рано или поздно теряет прежнюю силу. Прав был один из основателей секты Соломона Гросби, который говорил, что их бог пришёл, чтобы «посрамить мудрое перед немудрым, здоровое сделать больным, а сильное слабым!». В обществах рабов так всё и происходит.

Поэтому не стоит отказывать животным в недостатке интеллекта и разума. Они слишком долго жили среди рабов более высокого порядка, приспосабливались и делались похожими на них, то есть на нас с вами.

Раб всегда подчиняется. Даже если он восстаёт, то только для того, чтобы снова надеть на себя ярмо, ещё более тесное. И восстаёт он не ради свободы. Свобода – это только красивый предлог. Просто ярмо, давившее его ранее, ослабло. При ослаблении ярма всегда растёт ненависть того, кого перестают эксплуатировать, к тому, кто перестаёт это делать. При этом в воображении раба начинает маячить пугающая неизвестность. Но сам он не может восстать, ибо прыгать в эту неизвестность страшно и тогда всегда появляется тот, кто рисует ему радужное будущее. Светлое и счастливое, богатое и безопасное. А главное, сытое. Именно в это слово раб включает всё остальное. В том числе и свободу.

А ещё в этом будущем будет месть. Месть нынешнему хозяину и его богам – страшная и беспощадная.

Давая животным заповеди и ценности, человек планировал подчинить их навечно. Подчинить навечно можно только одним способом: сделать так, чтобы тебя уважали. Тогда тебя будут слушаться, и станут подчиняться твоим приказам добровольно. Добиться уважения можно по-разному. Самый верный способ – совершенствовать свои внутренние качества, всегда быть на высоте и делать так, чтобы другие люди достигли твоей вершины. Но для этого надо быть великим человеком.

А можно с помощью силы и обмана ввергнуть других в состояние страха и вины. Тогда тебя тоже будут уважать. Но только до поры до времени. Это может тянуться долго, но чем дольше это длится, тем беспощаднее будет ураган ненависти, который сметёт всё это устройство.

Первый путь очень труден. Другой путь лёгок и кажется очень долгим по своему действию. Даже вечным. Первый путь – это дом, «построенный на скале». Второй – дом, «построенный на песке».

Но, напичканный разными «святыми писаниями» человек, обладает убогими ценностями раба и поэтому в отношениях с животными он избрал второй путь.

Да и не только с животными. Все человеческие ценности, все отношения, начиная с семейных и заканчивая отношениями между народами, построены именно на основе второго пути. Человечество «построило свой дом на песке».

И тем ветром, который показал шаткость этого дома, стало изобретение Соломона Гросби.

Глава 16

Как я уже писал, на следующий день после расправы над семьей Стива, животные веселились. Месть свершилась. Те, кто в течение всей жизни использовал их как рабов, исчезли. Впереди, казалось, всех ждёт безоблачная жизнь, полная удовольствий, безделья, комфорта и свободы.

Теперь никто не будет стричь их шерсть, запрягать в плуг или в повозку, никто не будет забирать их яйца, а главное – теперь их не будут убивать.

Целый день животные поздравляли друг друга, а свиньи, то тут, то там собирали стихийные собрания, на которых они произносили страстные речи, в которых обещали, обещали и обещали. Пирата животные везде встречали овациями и громкими приветствиями, хотя с трудом представляли себе, кто он такой. Он купался в лучах славы вдохновителя, организатора и вождя победоносного восстания. Он действительно чувствовал себя пророком божьим, тем более что свиньи, окружавшие его неотступно, постоянно отпускали в его адрес самые лестные похвалы.