Антитело

Знахарка вздрогнула и нахмурилась. На секунду поток литаний оборвался, будто она что-то обдумывала; ноздри расширились, голова отклонилась назад, а затем — снова бормотание и пальцы, перебирающие ткань.

Спектакль продолжался минут пять, и еще столько же она просидела молча и неподвижно, отложив в сторону шапочку и закрыв глаза. Снова стало слышно, как тикают часы.

— Убери ее.

Настя сунула шапку в пакет. Знахарка внимательно смотрела на Глеба.

— Скверно. То, что у вас происходит — очень скверно. Вам нужно уходить оттуда. Особенно тебе!

— Мне?

— Да. Что-то у вас там не так с лесом. Я точно не разберу, но там что-то есть.

— Что есть?

— Не знаю. Я нашла у тебя следы чужого вмешательства.

— В смысле? Меня гипнотизировали?

— Может быть. Мало того, тебе даны определенные установки, которые сейчас заблокированы у тебя в голове.

— Но кто?

Знахарка развела руками и спросила:

— Там на поляне точно никого не было? Подумай.

Глеб нахмурился и попытался вспомнить события недельной давности, но не смог. На том месте, где полагалось быть воспоминаниям, находилось большое белое пятно.

— Не помню, — признался он. — По-моему, никого.

— Это очень плохо.

— Я ничего не понимаю! Почему плохо? А если бы там кто-нибудь был, то что? Хорошо?

— Если бы там кто-нибудь был, я бы сказала, что он тебя загипнотизировал. Но если там никого не было, то кто это сделал?

Они помолчали, переваривая сказанное, а потом знахарка неожиданно спросила:

— Скажи мне, когда смотришь на сестру, что ты ощущаешь?

— Ничего особенного, а что?

— В девочке что-то не так. Что не так?

— Ну, не знаю…

— Что в девочке не так?

— Да все так!

Неуловимо быстрым движением, знахарка снова схватила его за руку и наклонилась вперед.

— Что не так?

Глеб чуть подался ей на встречу, и их взгляды встретились.

— Она плохая!

Настя вздрогнула и схватилась за край стола. Анна отпустила его руку и облокотилась на спинку стула, скрипнувшего под ее тяжестью. Последнее слово Глеб буквально выкрикнул, и оно разрезало тишину комнаты, словно нож, оставшись в воздухе и ушах зловещим эхом. Упрямая ярость пропитала каждый звук, заставив самого Глеба испугаться.

— Почему ты так думаешь?

— Ничего такого я не думаю! Все это ваши фокусы! Теперь вы меня гипнотизируете что ли?

— Почему ты сказал, что она плохая?

— Не плохая она! Не плохая — нормальная!

Знахарка сцепила пальцы и обвела взглядом обоих подростков.

— Вот что я вам скажу, ребята.

Она вытащила из кармана юбки пачку сигарет, выудила из нее одну, сунула в зубы, прикурила и сощурилась.

— Что-то там в лесу способно воздействовать на голову, вроде гипноза. Глеб и девочка подверглись этому на поляне. А слушая то, что вы рассказали, я думаю, что и все на ферме попали под влияние.

— Под чье? — спросила Настя.

— Плохого места, — убежденно заявила знахарка, глубоко затянулась и загасила сигарету в маленькой керамической пепельнице.

— Гадостная привычка.

Глеб массировал пальцами лоб, стараясь понять, уложить в голове то, что услышал.

— Дядя в свое время нашел на поле кресты, — сказал он, наконец. — Они по кругу под землей шли. Вы не знаете, что там было раньше?

— Знаю. Село было. Кокошино. Но оно давно опустело.

— Из-за чего?

— Никто не знает.

— Может, надо вкопать кресты обратно? — предположил Глеб.

— А может ему в церковь сходить? — спросила Настя.

Знахарка пожала широкими плечами.

— Можно сходить. Хуже не будет. Вы только никому ничего не говорите. Особенно в церкви. Я не врач и толком сказать не могу, но только то, что творится на ферме, напоминает мне массовый гипноз. Или самогипноз. Вряд ли там черт поработал.

— А что же делать?

— Уезжайте — вот вам мой совет. Особенно тебя, Глеб, он касается. Ты настроен на сестру и настроен очень агрессивно. Ты можешь причинить вред девочке.

Глеб возмутился.

— Я никогда не причиню никакого вреда Аленке!

— Ты так думаешь.

— А можно с этим что-нибудь сделать? — спросила Настя. — С этим гипнозом?

— Можно попробовать себя заговорить. Уговорить, что все не так. Что все — только видения.

— А вы можете? — спросил Глеб.

— Нет. Тут врач нужен настоящий. Психиатр какой-нибудь. Я боюсь повредить.

— Так и знал, что дело закончится психиатром! — съязвил Глеб.

Он натянуто засмеялся, а знахарка осталась сидеть тихо, задумчиво разглядывая Настю.

Глеб встал.

— Ну ладно. Спасибо за все — нам пора.

— Будь осторожен. А еще лучше — уезжай!

— Я подумаю.

Глеб направился к выходу, а знахарка придержала Настю за руку.

— Зайди ко мне вечером, — шепнула она.

4

— Сколько ей лет? — спросил Глеб.

Они уже выбрались с заросшего участка и теперь медленно шли по дороге.

— Не знаю.

— Странная тетка.

— Сказать по правде, я ее немного не так себе представляла.

— А как?

— Ну, я думала, что она про порчу там будет говорить, сглазы… А она про гипноз.

— Я тоже об этом подумал, — поддержал ее Глеб. — Чувство такое, будто к врачу на прием угодил.

— Да!

— И вот поэтому ее слова звучали очень убедительно. В порчу и сглаз я бы не поверил.

— А я бы поверила, — Настя улыбнулась и тряхнула головой. — Я в такие вещи верю.

— Но, если гипноз, то кто? Вот чего я понять не могу. Некому получается.