Антиваксер

Пациент задумался. Он вспомнил, как неприятно холодил кожу костюм из светло-голубой ткани, в который ему помогла облачиться незнакомая девушка в медицинском халате. Кто-то кричал: “Где Руссо? Срочно вызовите Оскара Даниэльевича!”. Люди в белых халатах подключали к нему какие-то датчики, что-то измеряли, тыкали пальцами в планшеты и переговаривались. Один из них постоянно нервно смеялся и хлопал себя ладонью по щеке, словно пытаясь прийти в чувство. Выглядело это нелепо и пугающе.

– Женщина… девушка подала одежду, потом меня осматривали. Я вставал, садился, ходил. Вы пришли… Но вы же все это и так знаете!

Врач кивнул:

– Знаю. Но мне гораздо интереснее понять, что знаете вы. Что вы помните до того, как вас стали осматривать?

Пациент неуверенно помотал головой:

– Ничего.

– Хорошо. А до того, как вы, скажем, уснули? Что вы помните?

Пациент помассировал пальцами виски:

– Ничего.

– Хорошо, – еще раз отметил доктор. – А как вас зовут, помните?

Пациент стал молча двигать губами, словно пробовал на вкус имена. Какая-то мысль крутилась в его голове, но он не мог ее поймать. Острое, пронзительное воспоминание вонзилось в его мозг женским голосом: “Август!”

– Август? – неуверенно прошептал он.

Врач сложил ладони, словно в молитве, и прижал их к лицу. Он глубоко вдохнул, закрыв глаза и облегченно выдохнул, опуская руки:

– Да! Отлично! Вы – большой молодец! Продолжайте вспоминать.

– Все, – пожал плечами Август. – Вы сами-то кто такой?

– Ваш лечащий врач последние десять лет. Меня зовут Оскар Даниэльевич Руссо.

Август широко распахнул глаза. Настолько широко, что ему показалось, что они вот-вот выкатятся из орбит и запрыгают по полу, как теннисные шарики. Десять лет?

– Почему я здесь? Как давно?

– Сколько вам лет, как считаете?

Август посмотрел на свои руки:

– Лет тридцать? Сорок?

– Тридцать шесть, – кивнул доктор Руссо. – Замечательно. А какой сейчас год, можете предположить?

Мужчина наморщил лоб, снова пошевелил губами:

– Две тысячи девяносто какой-то?

– Не совсем, – мягко поправил доктор. – Сейчас две тысячи сто двадцать третий год.

– Стоп. Не может быть! – запротестовал Август. – Нет, не может. Я вам не верю! Не знаю, почему, но не верю!

– Я рад, что вы стали мыслить критически, – широко улыбнулся Руссо. – Продолжайте!

– Да нечего продолжать, – раздраженно развел руками Август. – Просто в голове не укладывается, что сейчас – двадцать второй век. Звучит нереально!

– Не расстраивайтесь, коллега, я вам все объясню.

– Коллега? – переспросил Август.

– Именно! – подтвердил доктор. – Жаль, что нам не довелось поработать вместе. Когда вы совершали блестящие открытия, я был еще школьником. Сейчас мне нет и сорока, но тоже кое-чего достиг… Давайте вернемся к вам. Теперь просто расслабьтесь и постарайтесь принять эту информацию. Она может вас огорчить, напугать или запутать. Но я вам обещаю, что окажу всю возможную помощь. Договорились?

– Допустим, – кивнул Август.

– Вас зовут Август Мартович Фостер, ваш год рождения – две тысячи пятьдесят седьмой. Тем не менее, сейчас вам тридцать шесть лет, но на календаре две тысячи сто двадцать третий год…

Август жадно внимал каждому слову доктора. Правда открывалась для него резкими ударами. По словам Руссо выходило, что Август был успешным врачом, который к тридцати шести годам успел совершить несколько значимых открытий в медицине, удостоился всевозможных почестей, а потом впал в кому аж на тридцать лет. И вот сегодня, неожиданно порадовал весь персонал, включая своего лечащего врача, тем, что открыл глаза и матом поприветствовал новое утро.

Ничего этого Август не помнил. Ни того, что был доктором, ни того, что успешно работал в конце двадцать первого века. Вообще ничего, словно все его воспоминания стерли гигантским ластиком.

– Помните мужчину, который на экране с того света разговаривал с родными? Помните, конечно, это было меньше получаса назад, – продолжал Руссо. – Ваша технология! Научный прорыв! Вы – гений, доктор Фостер. Гений, притом, к счастью, признанный. Удостоенный почестей при жизни, а не после ее окончания. Для всего медицинского сообщества ваша кома стала настоящей трагедией. Я не побоюсь этого слова – международной трагедией.

– Погодите, что за технология? – заинтересовался Август. – Я придумал эти спиритические сеансы?

Доктор замахал руками:

– Никакой чертовщины и бесовщины, чистая наука! Вы создали превосходный реагент, который помогал обойти даже децеребрацию… Простите, я объясню проще. Вы придумали жидкость, которая позволила заставить мозг недолго функционировать уже после биологической смерти. Фактически, вы обдурили саму Смерть!

– За каким чертом я это сделал? – удивился Август.