- Но я, другому отдана и буду век ему верна!" - эти слова занимали все жизненное пространство Онегина. - Почему?" - терзался он вопросом - "Так не должно быть!" - А, что должно быть?" - интересовался кто-то похожий, то ли на совесть, то ли на разум, чей голос уже который день он пытался утопить в вине - "Что ты сделал для того чтобы быть рядом с ней".
Повесть18+
АНТИВОЗНЕСЕНИЕ.
1.Апофеоз Онегина.
- Но я, другому отдана и буду век ему верна!" - эти слова занимали все жизненное пространство Онегина.
- Почему?" - терзался он вопросом - "Так не должно быть!"
- А, что должно быть?" - интересовался кто-то похожий, то ли на совесть, то ли на разум, чей голос уже который день он пытался утопить в вине - "Что ты сделал для того чтобы быть рядом с ней".
- Да, заткнись ты!" - Онегин тяжело поднялся из кресла и пошатываясь побрел к столу. Протянул руку, пытаясь дотянуться до бутылки, но что-то не задалось. Свеча затрепетала, моргнула и погасла скрывая во мраке падающее тело и пьяную ругань.
Обычная городская тишина, в окна пробирается неверный свет луны, причудливо разбрасывая пугливые, змеящиеся тени. Робко, чуть слышно, крадется к человеку лежащему на полу. Серебрится в его волосах, ощупывая контуры лица. Храп, движение, бессвязное бормотание, звон упавшей бутылки. Где-то за окнами цокает копытами по мостовой лошадь, орут песню пьяные студенты, воют собаки провожая кого-то в последний путь.
Тихо плещет река, ветер насвистывает грустный мотив в бесчисленных колокольнях города. Начинает брезжить рассвет и ночь медленно откатывается унося с собой все то, что к чему она привыкла.
Первые лучи солнца пытаются заглянуть в каждое окно, увидеть что-то новое, необычное, но почему-то все тоже тело на полу, все та же небритая физиономия, и похоже, все та же залитая вином рубашка.
- Светский человек!" - замечает один.
- И свет, решил, что он умен и очень мил!" - поддерживает другой и оба устремляются прочь, уступая место собратьям.
- Эй, кто-нибудь, воды!"- пересохшее горло с трудом выталкивает слова, язык не слушается, прилипнув к гортани, задеревеневшие мышцы хрустят не желая подчиняться.
Осторожный стук, дверь тихо отворяется, в нее тенью проскальзывает лакей. Морщась от стойко-тошнотворного запаха усаживает хозяина в кресло.
- Пить! - воздух толчками рвется из легких. Слуга наливает воды в стакан и тоскливо жалобно смотрит, как судорожно дергается кадык человека жадно хватающего воду.
И вот снова вечер. Онегин пристально изучает себя в зеркало. Некогда лениво- томное лицо осунулось и побледнело, в глазах безысходная печаль и больше ничего. Он трезв, впервые, после последнего разговора с Татьяной. Гладко выбрит, подтянут и готов ко всему чтобы не случилось.