Антивыборы 2012

А.Бинецкий : Федеральный закон, который предписывает госслужащим публиковать сведения об имуществе и доходах, вступает в силу лишь с января будущего года. Сейчас все, что происходит — добровольное волеизъявление чиновников. В декларациях нет родственников, потому что закон не вступил в силу, и это еще можно делать. Другой вопрос, что сегодня речь идет фактически только о контроле над расходами — если мы говорим об уже имеющемся имуществе и деньгах. Это уже понесенные кем-то когда-то расходы. А вот на какие средства эти расходы сделаны — этот вопрос еще долго не будет никого волновать, потому что он является ключевым. Стоит, например, вспомнить историю, когда президент Владимир Путин удалил нескольких крупных генералов, связанных с таможенно-мебельными делами. Поэтому предъявленные сегодня декларации — это политес, дань времени, но не более того.

Белецкий заявил в интервью, что для сокрытия своих доходов многие российские чиновники используют трасты и офшорные компании. Последовал вопрос:

«СП» : Чуть подробнее о трастах. В чем «фишка», почему человека нельзя вычислить, что он участник траста?

А.Б .: Не участник, а бенефициар — по-нашему владелец траста. Вычислить его практически невозможно, поскольку трасты находятся за пределами России. Тот, кто сталкивался с покупкой или продажей коммерческих зданий знает, что большинство недвижимости, — в частности, в Москве — принадлежат какой-нибудь британской компании. А владельцем самой этой компании является траст, который находится на Британских Виргинских островах, или Кайманах, или на острове Мэн — таких мест много. Таким образом, формально зданием владеет не гражданин РФ, а иностранная компания. Гражданин, чаще всего, не бывает акционером компании, но является бенефициаром траста. Но добраться до трастов не может никто.

Скажем, поиски имущества пресловутого г-на Березовского, который очень умный и нежадный в части, касающейся защиты своей собственности — по некоторым сведениям, у него от 100 до 200 трастовых компаний, на которые распределено все его имущество. Думаю, не он один такой умный и такой осторожный. Потому что речь идет об очень больших деньгах, о будущем собственных детей и поколений. В конце концов, деньги сегодня в России являются фактором престижа и политической силы. Поэтому кто и как хранит свои деньги, имеет престиж еще и политический.

«СП »: Реально какие доходы получает чиновник федерального уровня?

А.Б .: Наши борцы с коррупцией говорят о некой «административной ренте». Если честно, никто из серьезных людей не понимает, что это такое. Хотя расшифровать это можно — это те возможности, откуда и проистекают незаконные, это очевидно, доходы. В виде взятки, грубо говоря. Это благодарность связана с какими-либо сделками, услугами, и чрезвычайно редко эти деньги передаются в наличной форме. Скорее всего, они переводятся под определенные контракты, либо с учетом того, что огромное количество денег находится за пределами России, то и расчеты между этими лицами происходят за пределами РФ. Увидеть их, увидеть движение этих денег, теоретически возможно, но доказать и привязать к конкретному лицу — никогда.

«СП »: Сколько все же стоит кресло, допустим, министра? Какой доход оно приносит в год?

А.Б .: Я думаю, никак не меньше 10 миллионов долларов в год. Иначе министр плохо работает.

«СП »: Такая мера борьбы с коррупцией, как декларация о доходах, что-то дает? Для чего она вообще введена?

А.Б .: Любые меры, если они есть, чего-то дают. А введено это было, скорее всего, для того, чтобы иметь дополнительный рычаг управления в период финансовой внутриполитической нестабильности. Внутри экономико-политических групп и кланов, безусловно, присутствует нестабильность. И чтобы управлять этими кланами, необходимо иметь набор законодательно установленных обязательств по отношению к этим людям и возможность предъявлять к ним хотя бы внешние, формально легитимные претензии. Исключительно для возможности управления и передвижения тех или иных чиновников, по каким-то причинам ставшими неугодными, с одного места на другое.