Антизолушка

— Понятия не имею! Они не дети, а я им не нянька, чтобы отслеживать их передвижения!

Он упер руки в бока и с раздражением отвернулся к стенду. Ему работать надо! Вот ведь привязалась!

Лизонька показала язык его невежливой спине и отчетливо проговорила:

— Это очевидно! — провоцируя на такое забавное недовольство.

Зайцев немедля оправдал ее ожидания, негодующе вскинувшись. Это что еще за ехидство? Намек на его затянувшееся холостяцкое существование, не предполагавшее, естественно, наличие детей? Резко повернулся к ней и наткнулся на простодушный взгляд. Не найдя на хорошеньком сексапильном личике и намека на интеллект, решил быть терпеливым и корректным, все-таки он мужчина, а она женщина, что, в соответствии с русским менталитетом, означает одно: он перманентно лучше ее во всех отношениях. Уступчиво спросил:

— А кто вам нужен?

Она затеребила правой рукой пальцы левой, чего-то застеснявшись. Это его развеселило. Разве она умеет стесняться? Камуфляж это один! Беспардонная игра на доверчивую публику. Но пусть не надеется поймать его на такую жалкую профанацию, он не доверчивый простачок.

Она робко прошелестела, не поднимая ресниц:

— Владимир Иванович.

Он артистично подыграл, ожидая продолжения спектакля:

— И зачем?

— А чтобы почистить вот это! — и она показала на зажатую подмышкой серую клавиатуру.

Зайцев насмешливо прокомментировал забавное требование посетительницы:

— И что, начальник отдела должен лично ее для вас вычистить? Сами не в состоянии? Взяли бы спиртовую салфеточку…

Она с нескрываемым ужасом взмахнула руками, и он понял: она в своих нежных пальчиках салфетки ни разу в жизни не держала. Белоручек он не терпел, и его мнение об этой пренеприятнейшей особе упало еще на несколько пунктов.

Проницательная Лизонька язвительно пропела, оставив дипломатию в стороне:

— А Владимир Иванович и не должен сам клавиатуру мыть. Он вполне может доверить это вам! Вы же его заместитель и вполне с этой работой справитесь! — Оценивая его возможности, оглядела его с ног до головы и с подчеркнутым сомнением добавила: — Может быть…

Зайцев пронзил раздраженным взглядом ее бесстрастное, как у карточного шулера, лицо, пытаясь найти следы насмешки. Но она смотрела на него с полнейшим равнодушием, даже улыбка, намертво приклеенная к губам, казалась абсолютно пустой. Он нервно передернулся и решил, что язвительность ему показалась. От перенапряга, должно быть. Не каждый день ему приходится встречаться тет-а-тет с такими красотками, опыта нет, вот и волнуется.

Категорично скомандовал, рассчитывая, что она, наконец, оставит его в покое:

— Положите клавиатуру на стол Владимиру Ивановичу! Придет и сам скажет, кто с чем справится!

Лизоньке не понравился его повелительный тон. Позволив себе чуть-чуть развлечься, капризно возразила, старательно соответствуя выбранной линии поведения:

— Но ведь это же долго! На чем я буду работать?

Он не выдержал и колко полюбопытствовал:

— А что, вы еще и работаете? Ну, извините, не знал!

Она задумчиво произнесла, медленно проводя розовым ноготком по четко очерченной темно-серой брови:

— Да доводится иногда, знаете ли. Хотя и нечасто. А представляете, если бы работать приходилось постоянно? Вот была бы морока! С ума сойти можно от одной мысли о таком кошмаре! — и, пряча в глазах насмешливый огонек, взглянула на него в поисках сочувствия.

Зайцев начал томительно закипать, как медный самовар, начиненный горящей лучиной. В голове вспыхнула чудная картинка: он хватает милашку за шкирку, выкидывает из отдела и подпирает за ней дверь шваброй. Чтобы не превратить мечту в явь, от греха подальше засунул руки глубоко в карманы; вряд ли начальству понравится подобная вольность.

Лизонька без труда догадалась о бродивших в его голове скверных мыслях по его откровенной физиономии. Оскорбление, пусть и не осуществленное, требовало возмездия. Похихикивая про себя, повела вокруг своими чудными глазками, выискивая предлог для отмщения. В отделе автоматизации она бывала уже не раз, и ее постоянно поражала здешняя захламленность и неухоженность.

Зная по опыту, что мужчин всегда обижают обвинения в неряшливости, пусть и справедливые, провела тонким пальчиком по столу, брезгливо посмотрела на ставший черным от грязи палец и высокомерно произнесла:

— Почему у вас так грязно? Просто отвратительно! Интересно, как вы среди этого хлама что-нибудь нужное находите? И как у вас уборщица убирает? Наверное, только полы и моет? Хотя и на полах у вас чего только нет! Нормально и убрать-то невозможно! Сразу видно, что в вашем отделе женщин нет! Какие же всё-таки мужчины неряхи!

Она небрежным взмахом руки указала на старые терминальные станции, сиротливо стоявшие по углам. Они были покрыты пушистой белесой пылью, как будто простояли тут много веков. Зайцев непредвзятым взглядом окинул свое убежище и впервые заметил, что у них в кабинете действительно ни пройти, ни проехать из-за раскиданной везде старой сломанной аппаратуры.