Антизолушка

Пошел Зайцев, вспомнив, что он джентльмен. Дойдя до холла, около которого за громоздким столом сидела болтающая с симпатичным командировочным дежурная, купил колоду карт и вернулся обратно в номер.

Лизонька ждала, удобно устроившись на диване в его комнате, непринужденно поджав под себя ножки в узких черных джинсах. В комнате было тепло, даже жарковато, поэтому пиджак она сняла и осталась в синей полупрозрачной кофточке, сильно обтянувшей грудь в тонюсеньком кружевном лифчике, не скрывавшем даже соски. Их розовые кружки четко просвечивали сквозь ажурную ткань.

Зайцев тягостно вздохнул, но постарался взять себя в руки. Ну что же это с ним?! Женщин он не видел, что ли? Он же взрослый мужчина, наконец! Стараясь не пялиться на нее откровенно раздевающим взглядом, вскрыл колоду и раздал карты. Потом, сообразив, что не спросил, во что же конкретно они будут играть, извинился:

— Я что-то задумался, раздал по шесть карт. Может, вы во что-нибудь другое сыграть хотите, не в подкидного?

Лизонька подняла голову и туманно взглянула ему прямо в черные точки зрачков. Его сердце в ответ на ее немой призыв немедля сделало лихой кульбит, но он резко опустил голову, прерывая зрительный контакт, и взял карты в слегка задрожавшие руки. Она с досадой опустила взгляд и медленно провела наманикюренными пальчиками по глянцевой поверхности картона.

Зайцев представил эти блестящие ноготки скользящими по своей обнаженной коже и почувствовал, как на лбу проступила испарина. Начали играть, и он немного успокоился, стараясь сосредоточиться. После счета 5:5 она, склонившись к нему и пытаясь бессовестно подсмотреть его карты, с ухмылкой заметила:

— Похоже, что мы так уважаем друг друга, что дружеская ничья — наш всегдашний удел. Хотя вы хорошо играете.

Посмеиваясь, он спрятал от нее карты за спину.

— Вы тоже. Где научились?

— У бабушки. Ей далеко за семьдесят, но она и сейчас еще большая картежница. Как прихожу к ней, так она тут же колоду достает. Другие бабушки конфетки или пирожки, а у моей иные в жизни ценности. Она, кстати, считает, что карты развивают логическое мышление.

Пытаясь заглянуть в его карты, она то ли нечаянно, то ли умышленно коснулась твердого мужского плеча высокой грудью. Илья зашипел и дернулся, как от ожога. Не отодвигаясь, она тихо спросила, побелев, как мел:

— Чего вы так боитесь, Илья Викторович?

Этот вопрос резанул его по живому и он решительно отодвинулся от нее.

— Ничего я не боюсь. Просто соблазнять меня не надо.

Она печально засмеялась, ощущая в груди тяжкий всплеск безнадежности и не зная, как достучаться до его сердца.

— Надо же…! Раньше мужчины девушек соблазняли, а теперь всё наоборот. Кажется, это называется феминизацией? Или эмансипацией? — Посмотрев на его судорожно сжатые в кулак пальцы, растерянно поморгала, о чем-то догадавшись и, чуть покраснев, сочувственно прошептала: — Может, у вас проблемы… с этим?..

Он, поняв, о чем она, возмущенно подпрыгнул и прорычал, бросив карты на диван:

— Нет у меня проблем, никаких! Ни с тем, ни с этим! Это у вас проблемы! — и встал, решительно прерывая разговор.

Положив карты, Лиза тоже поднялась, стараясь сдержать набежавшие слезы.

— Да уж, у меня полно проблем, только вы их решить не можете! Или не хотите, что по сути одно и тоже! — и пошла прочь из комнаты, ничего не видя вокруг из-за застилающих глаза слез.

Илья обмер, потрясенный зазвеневшей в ее голосе горечью. Ему отчаянно захотелось утешить ее, доказать, что он вовсе не бесчувственный чурбан, как она, видимо, считает. Каким счастьем было бы распустить по плечам ее золотистые волосы и зарыться в них лицом. Потом бесконечно целовать ее розовые, так манящие его, губы. Он даже почувствовал под пальцами гладкость нежной кожи и вкус ее дыхания на своих губах.

Он подвинулся к ней, уже поднимая руки, чтобы обнять, но тут в памяти прозвучали ее небрежные слова, сказанные ею безжалостно и безнадежно: «Может, я бы в вас влюбилась на всю оставшуюся жизнь. Представляете, как это было бы забавно?»

Взъерошившись, как воробей, которого окатили ледяным дождем, он сделал большой шаг назад и крепко сплел пальцы за спиной. Посторонился, пропуская Лизоньку к двери, но тут она запнулась об задравшийся конец потрепанного ковра и, уже падая, успела вцепиться в его руку. Не понимая как, он обхватил ее за талию, прижал к себе, и она подняла к нему мокрое от слез лицо.

Сдаваясь, он безнадежно охнул и поцеловал подставленные губы, забыв все данные себе обещания. В глазах потемнело, тело забила неукротимая дрожь, отозвавшаяся в ней несдержанной волной. Она вжалась в него еще сильнее, вцепившись в плечи. Страсть растопила старательно возводимый им барьер, и он одним рывком стащил с нее тонкую кофточку. Не сопротивляясь, она с готовностью подняла руки.