Антоллогия советского детектива-40. Компиляция. Книги 1-11 (СИ)

Сын Революции, ты с матерью ужасной
Отважно в бой вступил — и изнемог в борьбе…
Не одолел ее твой гений самовластный!..
Бой невозможный, труд напрасный!..
Ты всю ее носил в самом себе…
Два демона ему служили,
Две силы чудно в нем слились:
В его главе — орлы парили,
В его груди — змии вились…
Ширококрылых вдохновений
Орлиный, дерзостный полет,
И в самом буйстве дерзновений
Змеиной мудрости расчет.
Но освящающая сила.
Непостижимая уму,
Души его не озарила
И не приблизилась к нему…
Он был земной, не Божий пламень,
Он гордо плыл, — презритель волн, —
Но о подводный веры камень
В щепы разбился утлый челн.
За Русь, братцы! За асов, за нас! Ура! И снова ура!

После окончания празднества наши пути с взводным расходятся. Я направляюсь в казарму, а он в офицерское общежитие. Я иду так, как объяснил мне дежурный офицер. Путь оказывается не дальний. Сойдя с шоссе, я прохожу сотню метров, дохожу до забора из металлических прутьев, и вот они — одноэтажные серые здания казарм для солдатского и сержантского состава, прибывающего в Алмаз на учебу. Местный старшина, которого разбудил дневальный, то и дело протирая глаза и позевывая, выдает мне комплекты постельного белья, обмундирования и удивляется:

— И где это вы нашли кирнуть?

— В столовой, — отвечаю я, — на банкет попал случайно.

— Странно, столовая от КП чуть ли не в километре. Какой черт вас туда занес?

— На вездеходе подъехали. Прямо к столовой.

— Что-то вы загибаете, солдат. Кто же это вашему вездеходу позволит по городку кататься?

— А мне откуда знать? — отвечаю я.

— Логично, — соглашается старшина. И уже командует: — Сейчас в душ, и больше чтобы ни-ни! Душ — от моей каптерки третья дверь налево.

Учебные классы для теоретических занятий располагаются в здании казармы, и первую неделю мы вообще не появляемся на улице. А потом начинаются практические занятия, приближенные к боевым, которые проходят при любой погоде и в любое время суток.

Приблизительно через месяц меня находит Воробьев и сообщает, что учеба заканчивается и он хочет показать мне святая святых Алмаза.

— Специально у командующего выбил на это разрешение, — подчеркивает старший лейтенант. — Для начала я скажу, что радиолокационная станция Алмаза сочетает две совершенно различные контрольные системы. В виде исключения наше верховное командование пренебрегло в данном случае соперничеством родов войск и разместило в одном подземелье локаторы и радиоразведку.

Воробьев подводит меня к бетонному параллелепипеду с вентиляционными люками без каких-либо архитектурных украшений. Над ним высится лес антенн. Наземные постройки низкие и неприметные. А купол радара сливается с холмистой местностью. Входная дверь серая, и стены по бокам явственно обозначают следы от опалубки. После спуска по короткой лестнице мы попадаем в ярко освещенный люминесцентными лампами длинный белый коридор, который уходит зигзагами в толщу земли. В обеих стенах — глубокие ниши, сужающиеся внутрь, к бойницам. Огибая углы и минуя бойницы, мы подходим к первому контрольному посту.

Сержант у перегораживающей коридор железной решетки проверяет наши документы — пропуска с фотокарточками и подписями. Он сверяет фотографии с нашими лицами, прокашливается и нажимает кнопку, открывающую ворота.

Я обливаюсь потом в зимнем облачении. Коридор заканчивается зажатым между двумя дверьми отсеком с красными и синими кабелями вдоль стен. Новая проверка пропусков, и вот взрывоупорная стальная пятитонная махина подается в сторону, открывая проход к главному престолу электронного собора под куполом на земле, под пятью этажами атомостойкого монолита над нашими головами.

После залитых резким светом коридоров оперативный зал выглядит сумрачным, таинственным, колдовским, как будто вместе со свежим воздухом сквозь фильтры в земные недра просачивается тайга.

Мы с Воробьевым снимаем верхнюю одежду. Мои глаза медленно привыкают к полумраку. Я вижу ряды светящихся экранов — зеленых, красных, синих, с прямолинейной разверткой, спиральной разверткой, панорамной разверткой. Старший лейтенант показывает мне приборные панели, сигнальные реле и консоли, которые тускло лучатся в полутьме всеми цветами. Электроника жужжит и шумит, словно звучащие раковины, но вместо низкого голоса моря здесь высокие звуки эфира.