Антология-2 публикаций в журнале "Зеркало" 1999-2012 (СИ)

Социальная структура погибшего СССР была более сложной, чем сейчас: тогда были рабочие, служащие, трудовая интеллигенция, объединенные общими интересами, условно называемые «рядовые трудящиеся»; были колхозники, то есть сельскохозяйственные рабочие со своей имущественной верхушкой, была масса кустарей-подпольщиков, как-то обманывавших государство и скупавших краденое сырье. А наверху была номенклатурная элита с выпестованными ею буржуа-теневиками, и была верхушечная техническая интеллигенция, самостоятельно создававшая свои особые формы малых предприятий. Ныне раздавленное советское общество тогда успешно и бурно расслаивалось. Появился многомиллионный класс кустарей, будущих фермеров из агрономов, бригадиров, механизаторов, и интеллигенция, создавшая множество доходных точек. Такой ход событий постепенно поколебал бы позиции номенклатуры, ничего не производящей, только берущей у теневиков, которые могли жить исключительно в условиях искусственного, созданного номенклатурой дефицита. Режим гласности Горбачева успешно работал на создание специфически советского среднего класса, уже накопившего свой первоначальный капитал. Этот экономический опыт простых людей тех лет, так же, как начало НЭПа, заслуживает самого серьезного изучения и анализа. Август 1991-го остановил эти процессы. Давайте назовем вещи своими именами, все мы кончали советские институты и довольно внимательно читали и буржуазных экономистов, и социалистических, и «классиков»; и нас всех достаточно, часто против нашей воли, подковывали по социальному анализу окружающего. Ну так вот, август 1991-го на поверку был антибуржуазным номенклатурным путчем в демократической упаковке. Номенклатура тогда всерьез испугалась, что страна в условиях нарождающегося рынка уплывет из ее рук, и решила действовать. Почти четыре года — достаточный срок, чтобы развеялись иллюзии. Мы все купились, думали, что будет свободней, чем в СССР, свободней, чем при Горбачеве, наконец вздохнем, заживем нормально. ан нет, номенклатура, совершив свой августовский антибуржуазный переворот, решила всё по-другому. Правительство Бурбулиса, Гайдара, Авена, Нечаева, Чубайса, Шохина, Панфиловой и примкнувшего к ним Полторанина последовательно разрушило возрождающийся средний класс. Теперь-то они все, умело сделав свое дело, ушли в тень и сидят по углам, злобно оберегая позиции своего класса номенклатуры, ставшего многомиллионной буржуазией. Гайдар лишил население денег, введя «свободные цены» и не индексировав частные вклады в сбербанки. Чубайс провел номенклатурную липовую приватизацию, Нечаев и Авен разрушили государственную экономику. Все вместе они за мизер распродали величайшие запасы сырья, накопленного в СССР, и чудовищными налогами раздавили частника-производителя, тем самым превратив нарождающийся средний класс в люмпенов и лакеев режима. Социальная структура РФ стала упрощенной: монополистическая буржуазия из большевиков, чудовищно разросшийся класс номенклатурного чиновничества, вооруженные банды охранников и связанные с ними мелкие и крупные перекупщики. Остальные 95% населения превращены в нищих, обнищанию которых не видно конца, их надо довести до такого состояния, чтобы они работали за тарелку похлебки. Среднего класса нет как нет. Август 1991 г. был переворотом агрессивной и жадной номенклатуры, переворотом, поддержанным Западом, преследовавшим в этом деле свои эгоистические далеко идущие цели. В результате западные границы России, как в XVII веке, находятся за Смоленском и Брянском, а Ревель и Либава стали для России чужими портами. Независимые западные экономисты, ъ прошлом выходцы из СССР, Бирман и Бернштам точно так же оценивают экономическую ситуацию в РФ. Как называть нашу территорию, и сам не знаю. И не СССР, и не Россия, и не часть СНГ. Бернштам однозначно считает произошедшее в РФ регрессом и откровенным наступлением государства на частника. Никаким рынком сейчас и не пахнет. Более 90% вращающихся в экономике капиталов государственные, тогда как в брежневском и горбачевском СССР почти половина вертевшихся денег были народными, негласно взятыми государством из сбербанков. Теперь народных денег вообще нет, а их оставшиеся крохи съедаются различными аферными акционерными обществами. Все капиталы, нажитые в РФ на продаже сырья и нефти, за границей. Какова же наша эрэфовская оппозиция этому режиму, этим порядкам? Скажем откровенно, оппозиция у нас откровенно юродская. Мне это, может быть, горько и больно писать, но у нас в оппозиции откровенный политический балаган и лидеры нашей оппозиции напоминают городских сумасшедших, выпущенных на площади. Нынешняя дума, избранная в условиях всяческого стеснения, политически еще более беспомощна, чем разогнанный и расстрелянный Верховный Совет, который в пылу полемики так и не вынес ни одной четкой политической формулировки будущего страны и был окружен и подавлен, не найдя выхода к народу. Как-то Явлинский сказал, что, по его мнению, Ельцин сам не знает, какую роль в какой пьесе он играет. Я не согласен с Явлинским. Ельцин-то, в отличие от других, знает, кого и почему он играет, умело защищая позиции постсоветской номенклатуры. И его советники и соратники, из которых только Шумейко и Чубайс остались на плаву, а остальные сидят пока что в тине и только булькают через резиновые трубки послушной им прессы: «Всё хорошо, всеё хорошо. Всё идет по нашему плану», тоже всё хорошо знают и всё отлично понимают. Ничего не понимает только оппозиция, как не понимал, в какой стране жил и действовал, Горбачев и многие выпавшие из советского гнезда его идеологические птенцы — его «товарищи, сыны». Сколько по электричкам будут ходить дети горбачевской перестройки и петь песню «Бродяга Байкал переходит». Из всей этой когорты только Большой Яковлев как-то понимающе косит бусинками глаз на своем лице старого-престарого младенца, которого до дури забаюкали чужие дяди. Я долго ходил смотреть и слушать хасбулатов-ский «Белый дом» — это дурное советское сооружение было тогда битком набито политическими маразматиками, с которыми очень плохо обошлись. Наверное, в дурдоме тоже очень много различных партий, и они борются между собою за власть и за влияние на главврача. Известно, что некоторых главврачей психи иногда убивают. В «Белом доме» окружили толпу маразматиков, окружили еще большие маразматики, и на это глазели тоже маразматики, и этим маразматикам было доверено тяжелое и стрелковое оружие, которым они пользовались по приказу явно больных людей. Недавно, в черную годовщину расстрела парламента, по телевизору показывали командиров танков, стрелявших на поражение в октябре. Страшное зрелище. Тупые лица с оловянными глазами, худенькие, глупенькие, будут стрелять по кому прикажут. Какие-то желторотые испитые офицерики с куриными шейками и кадычками. Им неудобно, что их показывают и спрашивают. «Да, целились, сначала неправильно, пониже герба, а надо было выше». Стесняются, мямлят. Таких, как они — миллионы. Мне чужд взгляд «свои-чужие». Для меня крайне оскорбительны слова госпожи Боннэр о Хасбулатове еще в дни противостояния на митинге на Васильевском спуске Красной площади: «С кем Вы, Борис Николаевич?..», а дальше нецензурщина в адрес Хасбулатова. Главу парламента, каков бы он ни был, в любой стране оскорблять нельзя. Это большевистская методология. За это в судебном порядке штрафуют, и такой накал злобной брани мало понятен. Мне как потомку крупных белогвардейцев и офицеров-дворян всё это вместе взятое глубоко чуждо, и все эти политики — чужие, а за державу всё равно обидно, и не только обидно, но и страшно. Безумные уже очень много наворотили в семнадцатом, и если ими не управлять, еще очень много наворотят. А управлять ими, по-моему, в России сейчас некому. Государственных умов нет и нет той духовной среды, где могут появиться государственные умы. Это моя сугубо личная дворянская точка зрения. И вот с этой точки зрения мне было очень страшно смотреть на лица Хасбулатова, Руцкого, Константинова, Баркашо-ва, искренне заблуждавшихся в своей дурной идее и в своей роли спасителей России. Их команды: «Сегодняшней ночью взять Кремль! Взять Останкино!» — показывают, что они свято не понимали ни ситуации в Москве, ни положения страны, ни своих сил. Их не поддержали ни голодные пенсионеры, ни разоренные Ельциным и Гайдаром кустари-ремесленники, ни хозяева малых предприятий, ни самая разная интеллигенция, ни бесквартирная советская армия. Виной всему были господа Зюгановы, Бабурины, Исаковы и прочие адвокаты другой ветви номенклатуры, сохранившей и кое-какие деньги и кадры КПСС и явно и тайно стремящейся к реваншу. Лидер «Трудовой Москвы» Виктор Анпилов — вообще чистый политический юрод и балаганщик, это буйнопо-мешанный псих, и его крики о восстановлении СССР просто чудовищны. СССР больше нет и никогда не будет. Никогда московские люмпены не будут жирно есть и хорошо пить за счет ограбленных крестьян и интеллигенции, из которых коммунисты высасывали кровь ради того, чтобы подкармливать своих штатных халявщиков — гегемонов, от имени которых они правили. Плотная взаимосвязь развратителей и развращенных. Большевистский режим очень сильно развратил русский народ, приучил его красть, обманывать, зариться на чужое, завидовать. Более половины современных русских рабочих отвыкли работать, морально одичали, спились, стали социально опасным сбродом. Когда дворяне, «кулаки», казаки, купцы и лавочники лежат и гниют в расстрельных ямах, а их жены и дети умерли с голода на высылке, то на эту тему вроде бы и говорить изнутри России некому. Но не всех перебили, не все всё забыли, и незачем вечно кивать на жидомасонский заговор, когда на каждом заводе, в каждом рабочем поселке полно икающих с похмелья собственных славянских по-сконно-луковых «жидомасонов», которые за бутылку водки кого хочешь обокрадут и кого хочешь зарежут. Я что-то не видел в Сибири и на русском Севере толп озверелых евреев с ножами, ищущих, кого бы разорвать за стакан водки. Это худшее порождение большевизма. Растленный и одичавший народ. И такого народа в больших городах чуть больше половины. Это всё балласт России, а не ее потенциал. А у нашей краснозвездной оппозиции эти толпы «праздноикающих» — основной политический капитал и опора. Чего стоят рассуждения полуимпортного Эдички Лимонова, в котором его друг бард Бачурин всегда видел прежде всего официанта, о союзе красно-коричневых. А его статьи и клубничные книги, а многочисленные публикации целого штата авторов в «Дне», в «Завтра», в «Русском порядке»! Все эти люди открыто ностальгируют о погибшем СССР, о диктатуре КПСС, о Сталине, называя его почти что евразийцем. Тяжелый бред и шизофрения, и ничего больше! Александр Проханов даже напечатал групповой портрет Сталина с его генералитетом с подписью, что это и есть основной редакционный актив «Дня». До тех пор, пока «непримиримая оппозиция» будет шагать под красными флагами, носить портреты Сталина и Ленина, за ней морально здоровая часть русского народа не пойдет.