Антология

Колин принадлежал ей. Ну… нет, не принадлежал. Она рывком открыла дверцу…
И отскочила назад с приглушенным криком: из шкафа вывалились две книги и упали на пол у ее ног. Гэбби тут же наклонилась и подняла их. Книги были в ярких обложках, каждая с изображением клыкастого вампира, наклонившегося над распростертой девушкой в длинном платье.

— «Кровавое желание», — прочла она вслух. — «Тайна вампира». Что это за макулатура?

— Ничего. Я просто искала… — Дженнифер смолкла — ей на глаза попался какой-то предмет. Листок белой бумаги застрял в решетке дверцы. Она выдернула его.

«Думаю, тебе это понравится» — было нацарапано на бумажке незнакомым почерком. Без подписи.
Гэбби отправилась домой пешком вместе с Дженнифер — они часто так делали, особенно по пятницам. Их дома находились на расстоянии нескольких кварталов друг от друга. Мать Дженнифер хотелось поселиться поближе к сестре, хотя они жили в одном городе. Всю дорогу домой Гэбби болтала о Колине: откуда он приехал, что он говорил на уроке английского, нравится ему Дженнифер или нет. Джен едва ее слушала. Ей хотелось одного — добраться до дому и прочитать книги, которые Колин оставил в ее шкафу.
Она не пригласила Гэбби в дом, пожаловавшись на головную боль. Закрыв дверь, она взлетела по лестнице, бросилась на диван в своей комнате и дрожащими руками выудила из сумки книги. Обложки у них оказались еще более заманчивыми, чем ей представлялось сначала: на каждой был изображен могучий мускулистый вампир, склонившийся над лежащей женщиной; ее спина была изогнута, белоснежная шея открыта. Невольно прижав руку к горлу, Дженнифер раскрыла «Кровавое желание» и стала читать.
Она закончила «Тайну вампира» после полуночи — мигала без перерыва шесть часов, даже ужинать не спускалась. Но она не чувствовала усталости, была напряжена и возбуждена. Во рту у нее пересохло, сердце колотилось, словно она только что пробежала кросс. Джен плохо запоминала содержание книг — она читала их, почти не понимая, — но у нее в мозгу, как во сне, проносились отрывочные картины. Бледные тела, тонущие во тьме; темные волосы, развевающиеся на ветру; красные ногти, царапающие старомодную белую сорочку; кровь на обнаженной шее; сетка голубых вен, выступающих под кожей… Все тело горело, зудело. И шея почему-то болела. Убрав руку, Дженнифер заметила на ногтях кровь и поняла, что впилась себе в горло и расцарапала его. «Колин! — думала она. — Я хочу Колина!»
Наутро, спустившись вниз, Дженнифер увидела за столом отца, спрятавшегося за газетой. Мать, стоя у плиты, переворачивала оладьи.
Отец опустил газету и улыбнулся, отчего в уголках глаз появились морщинки.

— Доброе утро, солнышко.