Антология «Дракула»

Она старалась поскорее закончить с вопросником, но обязательные расспросы — такая чудовищная канитель… Все это время оба мужчины не сводили с нее глаз. Дракколо, прикрывавший платком нижнюю часть лица, смотрел на нее прямо и спокойно, зато Строуп — Сильвия хорошо это знала — так и пожирал глазами ее пышные формы. «Не пышные, а чудовищно объемные», — поправила она себя и едва заметно поежилась на стуле. Ее внушительная грудь при этом движении колыхнулась, и глаза мистера Строупа загорелись с новой силой. Сильвии даже показалось, что она видит капельку слюны, выступившую в уголке его рта. Ей давно было известно, что некоторых мужчин привлекают и мгновенно возбуждают чрезмерно полные женщины. Недомерок Строуп, тощий, но довольно мускулистый, с редеющей шевелюрой, печальной, но хитроумной физиономией и вечно елозящими руками, был ярким примером мужчин такого типа. За этой типичной внешностью скрывалось нечто первобытное и жестокое, вызывавшее у Сильвии страх. С первой минуты, как только она увидела этого типа, ей сразу стало ясно, что ждать от него хорошего не стоит. А теперь он стал ее напарником, и, вероятно, надолго… О нет! Только не это! Не хочется быть злюкой, но, похоже, придется кое-что предпринять, чтобы отвадить этого господина.

— Как именно произошел несчастный случай? — спросила она, обращаясь к хозяину дома. — Расскажите подробнее.

— Я поскользнулся и упал, когда выбирался из… — без запинки начал Дракколо, но тут же закашлялся. По крайней мере, звук, который он издал, был похож на кашель. Он буквально на мгновение замялся. — Из ванны, — наконец закончил он, особенно четко выговорив последнее слово.

— Для пожилых людей ванна — наиболее опасное место в доме, — предостерегающе заметила Сильвия. — Вы не думали о том, чтобы обустроить душевую?

— Нет! — ответил он неожиданно резко, почти визгливо, словно одна мысль о душевой вызывала в нем ужас и омерзение. После этого выкрика Дракколо тщательно вытер губы, сунул салфетку в карман и тут же старательно прикрыл рот ладонью. — Ни в коем случае, — добавил он уже сдержаннее и пояснил: — Я не люблю текучей воды.

Эти слова подтвердили то, что Сильвии подсказало обоняние: хозяин дома давненько не имел дела с водой и мылом. Вероятно, с того самого происшествия. Но когда это случилось? Она спросила.

— Почти семь недель назад, — сообщил Дракколо, и впервые за все время разговора в его голосе прозвучало легкое чувство вины.

— И с тех пор вы, конечно, были не в состоянии позаботиться о себе. Что говорят о вашем состоянии врачи? Скоро ли вы поправитесь?

Хозяина дома передернуло.

— У меня нет ни малейшего желания подвергаться обследованиям эскулапов, — процедил он.

— Вы не вызывали врача?

— Нет, — надменно, с царственным достоинством качнул головой Дракколо.

— То есть вы не получали вообще никакой помощи. Как же вы справлялись?

— Боюсь, не очень успешно. Моя… — он запнулся, подыскивая слово, — сестра Камилла по доброте своей время от времени приносила мне немного еды, когда у нее была возможность поделиться, однако она и сама хворает. Пресловутая дыра в озоновом слое причиняет нашей семье серьезные неприятности. Мы, увы, чрезмерно чувствительны к таким вещам. А эта дыра высасывает наши силы, и кости становятся хрупкими…

Казалось, Дракколо вот-вот потеряет нить разговора, но он быстро взял себя в руки.

— Кроме того, — продолжал он, — в качестве другого источника пропитания я заключил соглашение с одним из местных мясников — весьма понимающим господином, который к тому же сам отличается нестандартными предпочтениями в пище. В крайнем случае он доставляет мне провизию. Однако это совсем не то. По правде говоря, я довольно привередлив в отношении того, чем наполняю желудок, — признался Дракколо с не слишком искренним сожалением.

У Сильвии перехватило дыхание.

— Нет ли у вас, случайно, особых пищевых потребностей? — перебила она, безуспешно пытаясь скрыть дрожь и волнение в голосе. — Или, может быть, пищевого расстройства?

— Вы весьма проницательны, — признал Дракколо. — Действительно, я долгое время страдаю разновидностью такого недомогания. Мой организм отвергает твердую пищу. Я питаюсь только… — следующее слово он произнес так, будто оно состояло по меньшей мере из пяти слогов, — жидкостью.

Тон, каким это было сказано, не оставлял сомнений в том, что хозяин дома не готов обсуждать в подробностях природу своего недомогания.

Сильвии было до смерти любопытно, что же такое Дракколо заказывал у мясника, однако, поразмыслив, она решила не спрашивать об этом. «Наверняка у него попросту гнилые зубы, — уныло подумала она. — Что ж, эту проблему запросто решит поход к зубному врачу. Он не настолько серьезно болен, как я». На долю секунды Сильвии почудилось, будто она обрела товарища по несчастью… и собственная болезнь, подстегнутая этим разочарованием, тотчас отозвалась мучительным приступом во всем теле. Сильвия вскочила, судорожно вцепившись в объемистую холщовую сумку, которую неизменно носила на плече, и попросила разрешения пройти в ванную.