Антология исторического детектива-18. Компиляция. Книги 1-10 (СИ)

Ранней же весною — в первых числах марта — ветеринарно-санитарный надзор если и существовал, то разве что в проекте. На практике это выливалось в то, что на господина Самборского[650] и семерых его подчиненных по-прежнему приходилась немыслимая нагрузка: одних только лошадей в Петербурге насчитывалось до пятидесяти тысяч голов, причем любая из этих голов в любой момент могла заразиться сапом[651]!

Проблема сапа вообще стояла в Петербурге остро и сильно тревожила Градоначальника — генерал-лейтенанта Николая Васильевича Клейгельса. Николай Васильевич ввел еженедельную отчетность, составил на ее основе неутешительную картину, вышел — и не раз! — на городскую Управу с предложением по реализации целого ряда мер, но… всё без толку. Или, если говорить иначе, с толком совсем небольшим, так как и принимавшиеся по его предложениям меры оказывались, что называется, мертвому припаркой. Собственно, ничего удивительного в этом и не было: столица с ее семью ветеринарно-полицейскими округами по одному ветеринарному врачу в каждом оказалась беззащитной перед проблемами, корень которых как раз и лежал в немыслимо малом штате ветеринарных врачей на двухмиллионный город.

Чтобы читатель смог оценить масштаб забот, выпадавших на долю всего семи человек, позволим себе немного статистики.

В 1901 году, то есть в последний год своего «самостоятельного» существования, семь полицейский ветеринарных врачей Петербурга: освидетельствовали более тридцати шести тысяч лошадей, занятых в частном извозе; освидетельствовали около пяти с половиною тысяч лошадей, принадлежавших столичным обывателям; освидетельствовали без малого четыре тысячи лошадей из конно-железных дорог и прочих общественных «транспортных компаний»; освидетельствовали — по заявлениям общества покровительства животным — более полутора тысяч лошадей, жестокое обращение с которыми привело к их травмированию и причинению им увечий — к хромоте, ранам, ссадинам, а также к общему изнурению, работать при котором невозможно; осмотрели тысячу семьсот трупов лошадей, павших во дворах и на улицах Города; выдали заключения по осмотру двух тысяч двухсот семидесяти девяти столичных конюшен; освидетельствовали девятьсот шестьдесят девять коров на городских молочных фермах; провели сто сорок осмотров коровников и загонов для содержания крупного рогатого скота; осмотрели все столичные заведения для откорма свиней и свиные заводы — цифра, истинному анализу не поддающаяся; освидетельствовали тридцать собак, покусавших почтенную публику — на предмет выявления бешенства; провели несколько вскрытий трупов домашних животных, в отношении смерти которых было заподозрено отравление; двенадцать раз — по решению суда — осматривали животных, хозяева которых или сторонние лица издевались над ними, по злому умыслу причиняя им жестокие страдания; двадцать два раза — в качестве экспертов — участвовали в судебных заседаниях по делам, так или иначе касавшимся животных; пять раз входили в состав комиссий, снаряженных для осмотра мясных продуктов, попавших на рынки Города в результате тайного убоя; восемнадцать раз участвовали в надзоре за промышленными партиями животных продуктов, как ввозившихся в Петербург, так и вывозившихся из него — в провинции и заграницу; двести шестьдесят раз давали свое заключение по актам выбраковки туш, а также их частей, признанных негодными на городских скотобойнях; освидетельствовали более шестидесяти двух тысяч лошадей, выставленных в 1901 году на продажу на Конной площади.

Эти сухие цифры не просто впечатляют. Они — вопиют. Простой арифметический подсчет показывает, что на каждого из семерых ветеринарных врачей пришлось такое количество работы, исполнить какое столь малыми силами невозможно. Или, во всяком случае, исполнить надлежащим образом.

Разумеется, мы не хотим сказать, что полицейские ветеринарные врачи Петербурга работали плохо, не говоря уже о том, чтобы — спустя рукава. Ничего подобного! Напротив, мы — со всем почтением — отдаем этим людям заслуженное ими уважение. Но даже при этом мы не можем не сказать, что — разрываясь на части, хватаясь то за одну заботу, то за другую, имея как круг своих обязанностей непосильное бремя — нельзя, даже работая с полной отдачей, на износ, уследить за всем и не допустить роковых оплошностей или недосмотра.

В 1901 году ветеринарными врачами были выявлены: двести сорок одна заболевшая сапом лошадь у частных владельцев и семьсот двадцать лошадей из числа приведенных на продажу. Количество — никак не соответствовавшее реальной картине заболеваемости, так как сап буквально бродил по Городу, ежедневно и ежечасно угрожая здоровым животным и людям.

С людьми так и вовсе вышла не слишком забавная история.