Антология исторического детектива-18. Компиляция. Книги 1-10 (СИ)

Легонтов относился к тому редкому типу людей, которых, как я часто с горечью замечала, становится все меньше и меньше в наше упадочное время, — людей, на которых можно полностью положиться. Какое счастье, что он еще не уехал в Петербург и мне удалось так легко его разыскать!

Мои губы сами собой расплывались в радостную улыбку, я почти парила над землей, чувствуя себя легкой, как воздушный шарик. Ей-богу, если бы меня подбросили в воздух, я бы полетела над городом…

В свой дом я вошла чуть ли не с песней на устах. Но, увы, радость всегда так скоротечна… Дверь мне открыла горничная Шура с испуганным лицом и прошептала:

— Елена Сергеевна, вам из полиции по телефонному аппарату беспрестанно названивают. Прямо горе. Звонят и звонят бесперечь, небось, уже все телефонные провода пооборвали!

Тут же из комнат в переднюю вышел Михаил (я заметила, что в последнее время под предлогом необходимости оказывать поддержку жене он стал манкировать важными делами и околачивается дома в то время, когда быть тут его вовсе и не должно).

— Леля, тебя разыскивают агенты уголовного сыска. Говорят, что им нужно срочно задать тебе пару вопросов по поводу господина Крюднера и его фирмы. Ты, кажется, хотела, чтобы они заинтересовались этим делом? Твои чаяния начинают сбываться. Скоро ты не будешь знать, куда укрыться от милосердной помощи Сыскного отделения…

— Да уж, как сказано в Писании: «Стучите и отверзется вам, просите и дастся вам». Да только теперь мне помощь господ полицейских не нужна. Я нашла другого милосердного самаритянина в лице господина Легонтова, который тоже заинтересовался делом Лидии Танненбаум. У меня есть основания предпочесть его помощь услугам полиции, так как со стороны Александра Матвеевича она явно будет более действенной, — заявила я, совершенно выпустив из виду, что имя Легонтова в нашем доме следует упоминать более осторожно.

Но Михаил пропустил мой бестактный комплимент Легонтову мимо ушей. Его занимали иные вопросы:

— Боюсь, моя дорогая, что на самом-то деле полиция не столько жаждет предложить свою помощь, сколько получить ее от тебя. Они настаивают на срочной встрече и беседе с тобой. Я предложил им взамен свою собственную кандидатуру, ведь вчера на фирме Крюднера мы были вместе. Я тоже вполне равноценный свидетель. Но полицейские слишком переборчивы. Капризничают и настаивают на беседе именно с тобой. Видимо, побывав у них в Гнездниковском переулке, ты, как всегда, произвела сильное впечатление.

— Ну, судя по тому, как они меня тогда встретили, их не назовешь особо впечатлительными людьми, — не могла не фыркнуть я. — Так, стало быть, в Гнездниковском обо мне вспомнили, и теперь я им понадобилась? Что ж, значит, пришел час моей маленькой мести. Может быть, в другое время визит в управление Сыскной полиции и доставил бы мне некоторое удовольствие, но сейчас мне не до развлечений… Если я снова безропотно побегу в Гнездниковский по первому зову, то буду выглядеть полной дурой, не так ли? А я уже выглядела таковой, когда в первый раз рискнула обратиться в полицию за содействием. Конечно, строить из себя дуру особого труда не составляет, но полагаю, одного раза в неделю вполне достаточно. Так что господам полицейским сыщикам придется подождать моего визита в Гнездниковский, и, боюсь, ожидание это будет долгим!

— Леля, неужели ты теперь больше никогда не захочешь иметь дела с Сыскной полицией? — невинным тоном спросил мой благоверный, явно провоцируя меня на дальнейшие высказывания.

— Ну, зарекаться не буду. Если меня, не дай Бог, убьют — мне придется-таки иметь дело с полицейскими и даже с судебными следователями. Но я, пребывая на столе в следственном морге, буду принимать в дознании уже самое пассивное участие.

— Твой юмор становится настолько черным, что мне просто не по себе от подобных шуток, — поежился Михаил. — Я всегда подозревал, что ты будешь острить даже на смертном одре, но все же лучше не впадать в крайности.

— А что ты хотел услышать в ответ на свой вопрос? Что-нибудь беззаботно веселенькое? Прости, но когда дело касается полицейских, в особенности полицейских из уголовного Сыска, никаких поводов для оптимизма и мягкой иронии я не нахожу.

Мы так и не успели покинуть переднюю, где вели этот оживленный диалог, как дверной звонок вновь задребезжал. Шура открыла дверь.

На пороге стоял незнакомый коренастый господин в котелке и тесноватом сером пальто в полоску. Его пессимистически обвисшие усы выдавали человека, находящегося на государственной службе и пришедшего в дом по казенной надобности.

Такие усы обычно бывают у полицейских, успевших дослужиться до средних чинов. Молодежь, только начавшая карьеру в полиции, предпочитает пижонские остренькие усики, браво закрученные вверх, а крупные полицейские начальники выбирают для собственного лица из всей возможной растительности мощные бакенбарды…