Читаем Антология китайской классической поэзии 'ши' VI-XVI веков в переводах Бориса Мещерякова полностью

Прихожу я сюда на рассвете. Заложил всю одежду весною, Ежедневно к реке возвращаясь пьяным, с полною флягой хмельною. Мест давно уже не сыщешь в округе, где бы я за вино был не должен. Семь десятков на свете я прожил, бедность честную выбрав в подруги. Мотылек меж цветами порхает: то исчезнет, то вновь возникает; Стрекоза над водою кругами так степенно и важно летает... Мне сказали, весна уплывает -- не удержат течения руки, Насладись же мгновением каждым и не думай о скорой разлуке!

Комментарии переводчика

... Цюйцзян -- река и озеро на территории императорского парка в Чанъани.

... два цилиня -- здесь: скульптурные изображения мифических китайских единорогов, охранявших покой усопших и призванных отпугивать всякую нечисть.

Концовка второго стиховорения полностью соответствует известной латинской формуле: Carpe Diem.

Цуй Хао (704? -- 754) Башня Желтого Журавля (Хуанхэлу)

Давно тот старец улетел на желтом журавле. Осталась в память прежних дел лишь башня Хуанхэ. Журавль скрылся навсегда и не вернется вновь; Плывет по небу череда извечных облаков. И ясно виден вдалеке Ханьян, в кругу дубрав; Среди реки на островке -- цветенье диких трав. Темнеет. Где же дом родной? Я вглядываюсь в даль... Туман ложится на водой, растет в душе печаль.

Комментарии переводчика

Хуанхэ -- дословно: желтый журавль.

Давно тот старец улетел на желтом журавле -- имеется в виду легенда о некоем старце-даосе, который долго пировал в корчме, а потом апельсиновой коркой начал рисовать на стене желтого журавля. Когда рисунок был закончен, нарисованный журавль отделился от стены, а художник, усевшись на него верхом, взвился в небо. Больше его в этой местности никто не видел.

Ханьян -- город в Китае.

Цуй Ту (850? -- ?) Весенняя ночь вдали от родины

Тиха река, и вянет цвет -- в обоих силы нет уже. C восточным ветром расстаюсь на чужедальнем рубеже. Отсюда бабочкой во сне за тыщи ли домой лечу; Кукушкой, плачущей в ночи, под лунным светом стать хочу. Уж больше года от семьи я не имел совсем вестей, Весна торопит -- на висках цвет седины еще белей. Домой вернуться был бы рад, вот только если б смог понять: Среди красы Пяти Озер, зачем же было воевать?

Комментарии переводчика

C восточным ветром ... -- в традиционной китайской поэзии, восточный ветер всегда выступает как символ весны.

Отсюда бабочкой ... -- намек на древнего философа Чжуанцзы, которому как-то приснилось, что он -- бабочка. Когда же Чжуанцзы проснулся, то долго не мог понять, то ли он -- Чжуанцзы, которому приснилось, что он -- бабочка; то ли он -- бабочка, которой снится, что она -- Чжуанцзы.

Ли -- китайская мера расстояния -- приблизительно 0,5 км.

Кукушкой, плачущей в ночи ... -- в традиционной китайской поэзии, пение кукушки -- символ плача.

Пять Озер -- поэтическое наименование центральной части Китая, где находятся пять крупнейших пресноводных озер.

Ду Фу Ответное письмо Ли Даню, по прозвищу Юань Си

В минувшем году средь цветенья мы встретились и распростились. Сегодня цветы распустились -- той встрече исполнился год. Предчувствия, черные думы. Так тяжко мне в мире огромном, Я мучим весенней тоскою, лишь сон облегченье несет. Недуги опутали тело, и мысли о смерти все чаще. Стекаются беженцы в город, так стыдно быть сытым сейчас. Услышал о Вашем желании: меня навестить Вы решили. Но сколько же полной луною с тех пор любовался я раз!

Комментарии переводчика

"Весенняя тоска" -- тоска по весне, депрессия в конце долгой зимы.

Ду Фу Село у реки

Село излучиной обняв, стремится вдаль река. За лето долгое от дел здесь отдохну пока. Влетают ласточки в мой дом -- он стал для них своим; И к чайкам я давно привык, как к близким и родным. С женой за шашки я сажусь, а младший мой сынок, Иголку где-то раздобыв, кует себе крючок. От всех болезней лишь одно лекарство нужно знать, И "плоти немощной" тогда уж нечего желать!

Комментарии переводчика

"Немощная плоть" -- так автор иронически именует самого себя.

Стихотворение рисует картины тихой семейной идиллии в собственном доме -- это именно то, чего всю жизнь так недоставало Ду Фу.

Чжан Вэньцянь (1052 -- 1112) Летний день

В селе приречном долгим летом неспешно каждый день проходит. Вот ласточки под стрехой крыши уж первых птенчиков выводят; И бабочка, в ветвях танцуя, на солнце крылья согревает, Паук в ажурной паутине все нить за нитью прибавляет. А ночью лунный свет приходит сквозь шторы редкие к постели; Ручей к подушке одинокой несет прерывистые трели... Я стар уже -- виски мне время посеребрило чистым снегом, Но жизнь бы заново здесь прожил я рыбаком иль дровосеком!

Ван Вэй Написал во время затяжного дождя у реки Ванчуань

Шел долго дождь в пустом лесу. Дымит костер сырой. Сварив, на поле отнесу я проса с лебедой. Над полем стелется туман, вот цапля прочь летит; В ветвях невидимой глазам песнь иволги звучит. Один лишь день в горах цветет куст "цзинь-встречай-рассвет". Пощусь: сосна мне кров дает, подсолнух -- мой обед. Вдали мирских обид и ссор, живу я в тишине, Но почему же до сих пор не верят чайки мне?

Комментарии переводчика

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рубаи
Рубаи

Имя персидского поэта и мыслителя XII века Омара Хайяма хорошо известно каждому. Его четверостишия – рубаи – занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Их цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих столетий рубаи привлекают ценителей прекрасного своей драгоценной словесной огранкой. В безукоризненном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека: это и веселый спор с Судьбой, и печальные беседы с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, проникнутое редкостной свободой духа.

Дмитрий Бекетов , Мехсети Гянджеви , Омар Хайям , Эмир Эмиров

Поэзия / Поэзия Востока / Древневосточная литература / Стихи и поэзия / Древние книги