Антология сатиры и юмора России XX века. Том 14

Камчатские грязевые ванны

Солнца азиатский диск.
Сопки-караваны.
Стой, машина! Смех и визг.
Грязевые ванны.

Пар горячий из болот

В небеса шибает.
Баба бабе спину трет.
Грязью грязь сшибает.

Лечат бабы ишиас,

Прогревают кости.
И начальству лишний раз
Промывают кости.

Я товарищу кричу:

— Надо искупаться!
В грязь горячую хочу
Брюхом закопаться!

А товарищ — грустный вид,

Даже просто мрачный:
— Слишком грязно, — говорит,
Морщит нос коньячный.

Ну а я ему в ответ:

— С Гегелем согласно,
Если грязь — грязнее нет.
Значит, грязь прекрасна.

Бабы слушают: — Залазь!

Девки защекочут!
— Али князь?
— Из грязи князь!
— То-то в грязь не хочет!

Говорю ему: — Смурной,

Это ж камчадалки…
А они ему: — Родной,
Можно без мочалки.

Я не знаю, почему

В этой малокуче,
В этом адовом дыму
Дышится мне лучше.

 Только тело погрузи

В бархатную мякоть…
Лучше грязь в самой грязи,
Чем на суше слякоть!

Чад, горячечный туман

Изгоняет хвори.
Да к тому ясе балаган,
Цирк и санаторий.

Помогает эта мазь.

Даже если нервный.
Вулканическая грязь,
Да и запах серный.

Принимай земной мазут.

Жаркий, жирный, плотный.
После бомбой не убьют
Сероводородной!

А убьют — в аду опять.

Там, у черта в лапах,
Будет проще обонять
Этот серный запах.

Вон вулкан давно погас.

Дышит на пределе!
Так, дымится напоказ.
Ну, а грязь при деле.

Так, дымится напоказ —

Мол, большая дума,
А внутри давно погас,
Грязь течет из трюма.

Я не знаю, почему

В этой малокуче,
В этом адовом дыму
Дышится мне лучше!

Вот внезапно поднялась

В тине или в глине,
Замурованная в грязь,
Дымная богиня.

Слышу, тихо говорит:

— В океане мой-то…
(Камчадальский колорит) —
Скудно мне цевой-то…

И откинуто плечо

Гордо и прекрасно,
И опять мне горячо
И небезопасно.

Друг мой, столько передряг

Треплет, как мочало,
А поплещешься вот так —
Вроде полегчало.

Библейская басня

Христос предвидел, что предаст Иуда,
Но почему ж не сотворил он Чуда?
Уча добру, он допустил злодейство.
Чем объяснить печальное бездейство?
Но вот, допустим, сотворил он Чудо.
Донос порвал рыдающий Иуда.
А что же дальше? То-то, что же дальше?
Вот где начало либеральной фальши.
Ведь Чудо — это все-таки мгновенье,
Когда ж божественное схлынет опьяненье,
Он мир пройдет от края и до края,
За непредательство проценты собирая.
Христос предвидел все это заране
И палачам отдался на закланье.
Он понимал, как затаен и смутен
Двойник, не совершивший грех Иудин.
И он решил: «Не сотворится Чудо.
Добро — добром. Иудою — Иуда».
Вот почему он допустил злодейство,
Он так хотел спасти от фарисейства
Наш мир, еще доверчивый и юный…

Но Рим уже сколачивал трибуны.

Жалоба сатирика по поводу банки меда, лопнувшей над рукописью